“Наш ген неубиваем”: как живёт мама, оба сына которой — политзаключённые

“Вообще, в стрессовой ситуации я всегда очень собрана. Держать эмоции в себе — чисто механическая логика. Но потом их собирается очень много”, — извиняясь, говорит Людмила Самусенко и просит помочь отряхнуть ей куртку. За несколько минут до нашего знакомства минчанка, оба сына которой сейчас сидят в минском изоляторе на Володарского, первый раз в жизни упала в обморок и вывихнула ногу. 

“В обмороке хорошо. Впервые за последнее время не надо было решать никаких проблем”, — грустно шутит Людмила. 

32-летнего Алексея и 31-летнего Кима правозащитники признали политзаключёнными. Они проходят подозреваемыми по статье 342 Уголовного кодекса. Кима подозревают также во взломе компьютерной системы Мингорисполкома. 

Оба парня — экономисты. Вместе с жёнами их освобождения ждут маленькие сын и дочка.

Написать письмо Алексею Самусенко и Киму Самусенко.

Кима забрали на глазах у пятимесячной дочери, через два дня пришли за Лёшей

Мы пьём чай в маленьком кафе на Кунцевщине. Людмила продолжает рассказывать о сыновьях. Женщина эмоциональна: то светится от счастья, то начинает плакать. Она признаётся, что каждое воспоминание делает её хотя бы немного, но ближе к детям, которых она не видела почти три месяца. 

3 ноября в дверь в квартиру, где живут Людмила и Андрей, позвонили.

“Спрашиваю: “Кто?” — отвечают: “Соседи”. Смотрю в глазок — он закрыт. Говорю: “Какие соседи?” Говорят: “Милиция”. Открываю дверь, на пороге несколько человек: “Мы к Киму Андреевичу”. Я успела ответить, что он тут не живёт [дети с семьями живут отдельно. — Ред.], и попыталась крикнуть мужу, что милиция. Мне закрыли рот перчаткой. До этого я сделала операцию на нижней челюсти, поэтому было очень больно. Андрей выскочил в коридор, его уложили лицом в пол. Раздались два выстрела. Думала, труп. Оказалось, стреляли холостыми в сторону собаки, она стала бегать по квартире, её закрыли в комнате”.

Женщина говорит, что сама рассказала, где живёт сын. Молчать было бессмысленно, потому что при желании гости всё равно бы узнали адрес в поликлинике или на почте. А так она хотя бы предупредила, что Ким живёт с пятимесячной дочкой.

“Я им сказала об этом много-много раз. Мне ответили, что знают. Позже невестка рассказала, что в их квартире прошёл обыск. Кима били, а жену и внучку держали за стеклянной дверью. И они слышали удары. Я представить не могу, что чувствовал Ким, сдерживая крик, чтобы не пугать дочь. Кто мог воспитать сыновей, которые способны бить мужчину в присутствии его женщин? Мне страшно. Во мне какая-то бездна. Я не знаю названия этого чувства. Ким не оказывал сопротивления. Что там за мозг? А как же понятия чести, достоинства? Даже пацанский кодекс говорит, что так нельзя. Я не понимаю: как?”

Людмила говорит, что, когда Кима выводили, он хромал. Позже матери пришёл документ из СК, в котором говорилось, что следователи начали проверку о применении силы во время задержания. Мать спрашивала у адвоката, не покалечили ли Кима, как он? Ей сказали: “Терпимо, относится философски”.

Пятого ноября забрали и Алексея. Мать успела подбежать к подъезду и сказать сыну, что его любит. Она говорит, что силовики вынесли из квартиры технику и снаряжение для страйкбола. Женщина недоумевает, почему к нему пришли: “Дороги не перекрывал, на дворовые чаепития не ходил…” 

Детство в местах Калиновского

Людмила Самусенко рассказывает, что Ким с детства был борцом. Сразу после рождения его положили на весы: он смотрел маме в глаза и громко кричал, как будто не желал мириться со своим положением. Лёша рос очень правильным, аккуратным и ответственным: помогал маме по дому и присматривал за младшим братом.

Людмила приводит в пример историю, которая раскрывает характеры сыновей:  

“Однажды во двор забрела корова и подошла к Киму. Лёша, которому было четыре года, заметил это и встал между коровой и братом. Было видно, как ему страшно, но он закрывал Кима. Это такой стержень... чувство мужчины, которое не воспитаешь, если его нет. Лёша — герой. Ким тем временем рассматривал корову, ему было любопытно, совсем не боялся. Мои дети такие разные, но классные. Вы не представляете, как мне повезло с моей семьёй. Я ими горжусь всеми”.

После рождения мальчиков Людмила и её муж Андрей купили дом в деревне. Они считали, что дети не должны расти на асфальте, поэтому семья проводила там каждое лето.

Деревня, в которой воспитывали ребят, находится под Миловидами. В 1863 году там проходила битва, в которой участвовал Кастусь Калиновский. Людмила говорит, что среди местных есть потомки повстанцев. 

Братья с детства интересовались белорусской историей. Родители — домохозяйка и энергетик — доставали им литературу. А о чём-то рассказывали соседи.

Когда ребята подросли, их отправили учиться в 4-ю белорусскоязычную гимназию. Хотя Андрей и Людмила говорили на русском языке, мальчики восприняли обучение на белорусском абсолютно естественно. Учились хорошо, побеждали в олимпиадах. 

Любовь к природе и рыцарство

Дом под Миловидами стоит рядом с лесом. Отец мальчиков — охотник. Пойти с ним в лес, посмотреть, как живут звери и птицы, было в семье одним из любимых занятий (Людмила подчёркивает, что именно так, а не “пойдём, мол, притащим мяса”). На каникулах парни пропадали в лесу целыми днями. Андрей водил одноклассников Лёши и Кима в походы.

Не отставала от процесса воспитания и сама Людмила. Когда Киму исполнилось 17 лет, вместе с сыном она организовала клуб исторической реконструкции “Северный замок”. Теперь он называется Lignum vitae — “Древо жизни”.

“Во-первых, это очень интересно, — говорит женщина. — Во-вторых — безмерное поле для творчества. И есть ещё один момент: когда у мальчиков начинается переходный возраст, очень сложно удержать с ними контакт, а тут мы делали всё вместе. Старшим в клубе был не папа, а Ким. Роли распределялись. Это учило выстраивать отношения. Мы могли спорить до посинения, отстаивая свои точки зрения, но были друг с другом. Сами шили костюмы, ездили по фестивалям, в боях участвовали не много, нас больше интересовала история, культура, быт. Жили вот в такой атмосфере”.

“Он ответил: “Не знаю, получится ли, но выходить правильно” 

Людмила говорит, что в семье всегда отмечали Деды, собирались с родственниками за столом, вспоминали умерших. Когда дети подросли, ходили на Дни Воли. Лёша всегда отслеживал ситуацию, но до выборов нигде не участвовал, не видел в этом смысла. Ким считал: чтобы был результат, надо хоть как-то показывать свою позицию. Сама Людмила думает, что любые изменения должны происходить в процессе эволюции, поэтому в семье много внимания уделялось образованию.  

“Весной всё изменилось, — вспоминает она. — Люди выходили на официальные пикеты по сбору подписей, протесты. Мы тоже ходили, используя своё конституционное право. Помню, как-то я спросила у Лёши: “Как думаешь, что-нибудь получится?” Он ответил: “Не знаю, получится ли, но выходить правильно”. Что говорить, даже муж пошёл в независимые наблюдатели, но его не зарегистрировали.

Самыми тяжёлыми днями для меня были с 9 по 12 августа. Я сидела дома с собакой и сходила с ума, когда не могла дозвониться до своих мужчин. Чувствовала ужас, когда их не было дома. С другой стороны, я боялась, что мои мужчины будут дома всё время”.  

Теперь жизнь Людмилы — это бесконечное общение с адвокатом, попытки поддержать невесток и внуков, переписка с детьми. Женщина говорит, что письма ходят чётко. В них сыновья пытаются подбодрить родителей, волнуются за своих детей. 

“Иногда кажется, что не выдержу, но это только кажется, — говорит Людмила. — Верю, что весной дети будут дома и всё наладится. Я свою победу никому не отдам. [Плачет.] 

...Белорусов постоянно громили, захватывали, но посмотрите: наш ген неубиваем. Мы до такой степени сильный народ, что мы неуничтожаемые. Даже если наша планета вдруг рухнет, мы будем жить где-то поблизости, там, где очень много влаги, как на болотах. Мы крутые, мы просто космические”. 

Чтобы следить за важными новостями, подпишитесь на канал Еврорадио в Telegram.

Мы каждый день публикуем видео о жизни в Беларуси на Youtube-канале. Подписаться можно тут.