“Пачки доказательств преступлений”: НАУ хочет признать Лукашенко террористом

Поскольку в Беларуси иногда не до законов, НАУ пытается добиться признания террористом Александра Лукашенко на мировом уровне, рассказывает юрист, ответственный за вопросы юстиции Народного антикризисного управления Михаил Кирилюк. 

Для этого НАУ инициирует правовую конференцию в Нюрнберге. О том, каких результатов от неё ожидать, есть ли у общества резерв сдерживания репрессий и почему привлечение к ответственности за них на международном уровне готовится долго, Михаил Кирилюк рассказал Еврорадио.
 

“Репрессии — терроризм даже по белорусскому законодательству”

Посадка самолёта Ryanair в Минске — повод для того, чтобы говорить о причастности белорусских властей к террористическому акту, считает эксперт.

— С точки зрения людей вне Беларуси, кейс Ryanair — самый яркий. Как бы это ни звучало ужасно или цинично для белорусов. Но когда происходит захват самолёта европейских авиалиний при помощи военного бомбардировщика, это уже переход красных линий, как принято выражаться. 

На подобные инциденты вне Беларуси обращают внимание в первую очередь.

Если говорить о том, считаются ли репрессии против белорусов терроризмом, то доказательств тому много, считает собеседник.

— Наши так называемые должностные лица особо не стесняют себя в выражениях. Тот же господин Карпенков в эфире государственного телевидения утверждает: “Как только поступит приказ — где бы они ни находились, без срока давности, — мы их найдём и мы их зачистим”. Это планирование международного террористического акта.

Проверка не только для еврочиновников, но и для белорусов

На какой стадии находится организация международного трибунала для ответственных за репрессии в отношении белорусов с августа 2020 года, собеседник сказать не может, но подчёркивает, что каждый белорус может внести свою лепту в этот процесс.

— К сожалению, эта информация не открытая. Мы знаем, что есть рабочая группа, которая собирает данные правозащитников. Правозащитники собирают информацию у граждан. Вы можете продолжать предоставлять документы доверенным правозащитным организациям. Тому же Белорусскому Хельсинкскому комитету и “Весне”.

Однако рассчитывать на быстрый результат вряд ли стоит, ведь ООН большая организация, где, помимо Беларуси, много других стран лоббируют свои интересы.

— Мы тоже должны продвигать свою повестку. Например, вы встречаетесь с другом, журналистом ВВС, и говорите: “Джон, ты пишешь колонку про страдания американских подростков от просмотра твиттера в учебное время. А вот где по-настоящему есть проблема”. Это проверка не только для еврочиновников, но и для нас.
 

У общества есть резерв, который сдерживает репрессии

Михаил Кирилюк подчёркивает, что не согласен с теми, кто считает, что репрессии в Беларуси ничто не сдерживает.

— Некоторые говорят, что Лукашенко ничего не остановит: “Дай ему десять тысяч человек расстрелять — он расстреляет”. Конечно, если бы между ним и властью стояли десять тысяч человек, он бы, наверное, не остановился из-за морального барьера. Его держит страх того, что начнут реагировать белорусы и международное сообщество.

Неким потенциалом мы всё-таки обладаем. Соответственно, мы должны его использовать, а не сидеть и ждать.
 

Что может дать конференция в Нюрнберге?

В идеале должно появиться решение о создании международного трибунала в отношении тех, кто причастен к репрессиям в Беларуси, рассказывает Михаил Кирилюк.

— Как вариант, есть Международный уголовный суд, созданный при ООН, который действует на основании Римского статута. Беларусь не подписала Римский статут. Но данный суд может по иску заинтересованных сторон распространять свою юрисдикцию на другие страны.

Также я бы хотел видеть повестки ряду лиц Беларуси, по которым собраны пачки доказательств их участия как исполнителей и организаторов пыток. И затем объявление их в розыск.

Обращение в Международный уголовный суд по Беларуси уже сделано, но и здесь непонятно, сколько ждать рассмотрения белорусского вопроса.

— Международный уголовный суд один на весь мир. Некоторые дела ждут своего часа год. Каждый прецедент уникален и может длиться разное время. Всё, что мы можем сделать, — продолжать борьбу, — резюмирует Михаил Кирилюк.