Почему МВД Украины так и не озвучило хоть одну весомую версию убийства Шеремета

Главред «Украинской правды» Севгиль Мусаева рассказала «Громадскому» о том, как продвигается расследование убийства Павла Шеремета.

Севгиль, почему спустя три месяца после убийства Павла, МВД не озвучило хотя бы одну весомую версию, ни одного нового факта, подозреваемых? Это просто беспрецедентно для нашей страны.

Беспрецедентно, потому что было очень громкое убийство, очень наглое, в центре города, и это было даже не убийство, а террористический акт. И тут, мне кажется надо подходить к расследованию как террористическому акту, потому что, когда происходит взрыв в центре города, от него могут пострадать люди. Я не могу ответить на вопрос, почему МВД ничего не говорит, они это объясняют тем, что у них есть данные и они ведут расследование “по горячим следам”. Я не знаю, насколько это “горячие следы” три месяца спустя. И, как правило, если за три месяца нет никаких результатов, то возникают сомнения в составе следственной группы, возможно, стоит ее как-то поменять.

Мы не зря начали  не с новостей, а с констатации фактов, потому что действительно было очень много обещаний, когда это дело начали расследовать, и обещания не только со стороны нацполиции, министра внутренних дел Авакова, это были и обещания президента, который к расследованию подключил специалистов ФБР. Все они говорили, что это дело чести. Я не ожидала такого отношения к этому, скажу честно, потому что, мне кажется, когда есть такой громкий кейс последних 16 лет, как дело Гонгадзе, которое действительно изменило и ход политической истории в Украине, то нынешняя власть должна ежечасно говорить об этом деле. Отчитываться, говорить, что происходит на самом деле. Тем более, вопрос свободы слова для любой власти в Украине является очень важным, учитывая историю 2003-2004-х годов, учитывая историю Майдана. И конечно, это позиция не только моя как главного редактора «Украинской правды», а издания в целом.

Мы недовольны темпами расследования данного дела. И мы хотим ответов на вопросы. Хотя бы о слежке за Павлом и Аленой Притулой, собственницей издания. Потому что Павел и Алена говорили о слежке еще в декабре прошлого года. И тогда под окна дома, где велась слежка, приезжал представитель МВД Антон Геращенко, успокаивал, говорил, что слежки нет. Хотя Алена вспоминала, что 15 лет назад была такая же ситуация: за ними с Гией следили, и точно так же говорили чиновники, что никакой слежки нет. И хотя бы ответы на вопросы, кто вел слежку, с какой целью и расследование данного факта  должны было произойти, к тому же, я хочу подчеркнуть, мы хотим получить ответы от МВД. Когда все произошло, мы передали главе национальной полиции конверт, который неизвестный человек оставил в Media Hub, это было весной этого года. В этом конверте были распечатки фрагментов разговоров журналистов «Украинской правды» о готовящихся расследованиях. В том числе и Павла Шеремета, там был фрагмент нашего с ним разговора об инциденте в национальной раде реформ, где была история со стаканом воды, были якобы сообщения, что мы готовим расследование на эту тему.

Эти разговоры соответствовали действительности?

Эти разговоры соответствовали действительности, более того, я хочу сказать, что это правдивое содержание разговоров, потому что некоторые расследования даже не вышли в свет. Мы их обсуждали, но они не смогли выйти в “Украинской правде”, потому что мы не смогли собрать информацию, собрать доказательства.

И кто-то хотел показать, что он знает, что делается, и хотел показать, что за вами следят.

Но мы хотели начать свое расследование, потом случилась история с “Миротворцем”, потом мы это дело забросили, и потом, в июле, случилась эта ситуация. Конечно, возможно, эти факты не связаны друг с другом, но в такой ситуации я не могу не переживать о безопасности своих журналистов, не могу не переживать о безопасности своих расследователей и в целом коллектива «Украинской правды».  Мы не можем себя чувствовать в безопасности до тех пор, пока следствие не назовет мотив или не назовет заказчиков.

Этот конверт приобщили к делу?

Да, я сама его передала, должны были. Но никаких результатов не было, хотя мы отправляли запросы в СБУ. Они отказались отвечать на вопрос, были ли какие-то оперативно-розыскные действия в отношении Алены или Павла.

В вашей статье есть информация о том, что суд разрешил доступ к распечатке разговоров, что те телефоны принадлежат людям, которые находились на тот момент на базах батальона “Азов”. Но при этом источник в Нацполиции указывает на то, что это не “Азов”, а участник каких-то других добровольческих батальонов. Но все же информация о том, что это были представители украинских военных, уже, по сути, сенсация. Как воспринимать эти факты?

Ну конечно, когда мы их обнаружили  в реестре судебных решений  (а я хочу подчеркнуть, что вся эта информация в открытом доступе, и с ней может ознакомиться любой человек, зная номер уголовного дела), нас эта информация шокировала. Но мне сказали, что отрабатывается такая версия, то есть это не стопроцентный факт. В то же время именно эта версия сейчас является едва ли не базовой, следствие ее отрабатывает достаточно тщательно, и в том числе обращается в суд за доступом к некоторым данным.

Я, конечно, хочу увидеть доказательства. Чтобы это было достаточно основательно, мы не хотим, чтобы это дело использовалось для сведения счетов. Что касается в целом этой версии, я хочу сказать, что, когда это случилось, основной версией был российский след. В том числе и в украинских средствах массовой информации эта история обсуждалась. Мы с коллегами тоже эту версию обсуждали, как возможное давление на «Украинскую правду» или на Алену Притулу как на собственницу издания. Я надеюсь, что в ближайшее время следствию будет что сказать на этот счет, хотя бы будет назван мотив.

Что касается слежки, там есть такой интересный момент, что слежку проводило СБУ по приказу администрации президента.

Да, об этом говорят сразу несколько наших источников в правоохранительных органах, потому что отчеты, как рассказывали опять-таки наши собеседники, готовятся практически для каждого силового ведомства, они есть в том числе и у Авакова, но есть особенность оформления для каждой из этих справок, якобы для МВД они выглядят по-другому. У меня нет оснований не доверять тем людям, с которыми я общалась. И есть еще кое-какие факты, о которых я сказать не могу, пока они не будут расследованы.