С Павлом Шереметом простились овациями и словами "Жыве Беларусь!"

Найти дорогу к Храму Всех Святых в субботу, 23 июля, было несложно: уже от метро в его направлении с самого утра бесконечно шли люди с цветами в руках. А ближе к самому храму начинают попадаться парни в штатском и с рациями — за траурной церемонией наблюдают многие правоохранители во главе с руководителем ГУВД Мингорисполкома Александром Барсуковым. В Минске прощаются с журналистом Павлом Шереметом.

С самого начала церемонии прощания к гробу бесконечно идут люди: журналисты и политики, общественные деятели и рок-музыканты, но больше всего — простые белорусы. Сотни людей. И потому удивление журналистов российского Первого канала, что людей не так уж и много, вызывает не меньшее удивление у коллеги Павла Шеремета, заместителя председателя Белорусской ассоциации журналистов Светланы Калинкиной.

"А я не ожидала, что людей будет больше или меньше: кто посчитал нужным — тот пришел, кто не посчитал — не пришел. Павел не политик, а журналист, который на самом деле очень давно уехал из Беларуси, и посмотрите, какое количество людей любит его и помнит! Мне кажется, это очень много о нем говорит".

Гроб с телом Павла Шеремета стоял в небольшой комнатке, и задержаться больше чем на несколько секунд возле нее не было возможности. Поэтому люди выходили быстро, и слова, которые, возможно, хотели сказать Павлу, говорили на улице знакомым. Безусловно, говорили много хорошего, делились воспоминаниями о встречах с ним.

"Когда был запрет белорусских музыкантов, возникла инициатива как-то громко сказать об этом нарушении наших прав, и была попытка создать так называемую Белорусскую унию музыкантов, — вспоминает музыкант и журналист Александр Помидоров. — Был составлен список и издан компакт-диск с записями первых запрещенных с 21 июля 2004 года. И Шеремет не просто принимал в этом участие — кажется, на его средства и был издан этот диск. Всей административной работой занималась тогда Анна Вольская... Вот такая идиотская ситуация".

Но больше всего и чаще всего люди у храма размышляли, кто это мог сделать и зачем.

"Думаю, что это был теракт, — делится своими мыслями российский политик Илья Яшин. — А что такое теракт? Это демонстративное убийство, направленное на запугивание общества. В этом смысл этого убийства. Как, кстати, и в случае с Борисом Немцовым. Мне кажется, что и Немцова, и Шеремета убили не за конкретное предложение, не за конкретное действие, — убили как людей, которые олицетворяли определенные ценности, определенное движение. Которые, несмотря на все усилия и давление, продолжают существовать и жить. В Беларуси и России это движение за то, чтобы наши страны стали частью европейского сообщества. За то, чтобы и в Беларуси, и в России царили демократические ценности и права человека. И это был символический террористический удар, чтобы запугать людей, которые хотят того же. В этом смысл этого убийства, как мне кажется".

Тем не менее российский политик исключает "белорусский след" в этом теракте. Яшин уверен: приказы отдавали из Кремля, и выполняли их, скорее всего, профессионалы из российских спецслужб.

С российским коллегой не согласен белорусский политик, председатель партии левых "Справедливый мир" Сергей Калякин, который пришел на прощание вместе со своим заместителем Валерием Ухналевым.

"За головой Павла мог ходить многие. В частности, в Украине рассматривается связь с Саакашвили, есть след криминальный с той точки зрения, что он имел определенную информацию в области передела собственности — было много негодяев, которые хотели расправиться с Павлом", — говорит Калякин.

По словам бывшего журналиста "Украинской правды", где в последнее время работал Павел Шеремет, депутата Верховной Рады Украины Сергея Лещенко, Павел был феноменом в украинской журналистике: опытный в профессии человек, приехавший из другой страны, но так интегрировавшийся в украинское общество, что мог критиковать и учить местную власть и оппозицию за их действия, и к нему... прислушивались!

"И в Украине на такое убийство никто не мог бы решиться после убийства Гонгадзе. Ведь убийство Гонгадзе привело к очень серьезным политическим последствиям и завершило президентство Кучмы фактически. Поэтому здесь надо искать след внешний, а значит, российский. И я думаю, что здесь мы имеем некую спецоперацию, которая должна еще иметь продолжение. И связано это с украинскими политическими процессами. Полагаю, его взяли не просто как журналиста, а как журналиста, который глубоко интегрирован в одно из ведущих независимых СМИ и убийство которого вызовет в обществе очень серьезный резонанс. Не только потому, что это журналист, приехавший из Беларуси, из России, но и потому, что он — часть украинского процесса построения демократии", — уверен Сергей Лещенко.

И добавляет: журналистов Украины этим убийством напугать не получилось.

"Это попытка посеять атмосферу страха в том числе. Но украинские журналисты уже много пережили. И это вот так напрямую не сработает в Украине: у нас есть целое поколение людей, воспитанных на новых ценностях и новых практиках демократии. Думаю, это станет фактором консолидации украинских журналистов, они будут объединены вокруг идеи защиты своих прав и построения демократии".

"Это беспощадная месть не только Павлу — она ​​всей журналистике, — говорит основательница Белорусской ассоциации журналистов, членом которой с самого начала был Шеремет, Жанна Литвина. — Мы не можем ответить на взрыв взрывом, на выстрелы — выстрелами. Но в этой смерти урок, который должен заставить нас ежедневно думать о назначении нашей профессии. А оно в изобличении человеческой подлости, злобы, человеческого преступления. Мы нужны обществу и людям, наша правдивая информация. И, к сожалению, с нами вот так расправляются за правду и за честную позицию в профессии!"

Никого из официальных властей на прощании с Павлом Шереметом ни я, ни мои коллеги не заметили. Никто, правда, не ожидал, что вслед за своим украинским коллегой Петром Порошенко к гробу выдающегося отечественного журналиста подойдет Александр Лукашенко, но не было никого ни из Мининформации, ни с БТ, где Павел работал в начале своей журналистской карьеры.

Когда гроб ставили в машину, чтобы вести на кладбище, и закончились церковные песнопения, возникла небольшая молчаливая пауза. Внезапно разорванная громкими овациями. А вслед машине белорусы, не обращая внимания на гражданских тихарей, трижды послали "Жыве Беларусь!"

Фото Еврорадио