Куликов: В тюрьме отношения между людьми доброжелательнее, чем на свободе

--Суд по вашему делу был быстрым и уже сегодня вы на свободе...

--Но обвинения с меня не сняли. Меня на, самом деле, осудили: срок дали – 5 лет с отсрочкой исполнения на 2 года. Это значит, что после двух лет отсрочки бдеут решение суда, и дальше я могу либо отбывать наказание в 5 лет, или этот срок будет с меня снят.

--Как бы вы сами оценили то, как проходил суд?

--Судили меня в Заводском суде, судья Елена Романова. И я должен сказать, что суд был очень доброжелательным по отношению ко мне. Корректным было поведение суда.

--Собираетесь ли вы оспаривать приговор?

--Я не хочу сюда привязывать никакую политику. Пока у меня есть отсрочка, и я хочу разобраться, какое составляющее в определении меры наказания было главным.

--А сами вы признаете свою вину?

--Я признал в той части, что я несознательно нарушил закон, но не признал в той части, что я совершил расхищение.

--Как вы чувствовали себя в заключении, как ваше здоровье?

--Здоровье хорошее, а тюрьма – нельзя сказать, что там все плохо. Там есть и положительные моменты. Это, в известной степени, какая-то школа для людей, которые считают, что вся жизнь состоит только из благополучия.

--Что положительного вы для себя нашли во время нахождения в местах заключения?

--Мне понравилось то, что там жесткая дисциплина, что на высшем уровне гигиена поддерживается. Какое-то взаимопонимание и возникновение доброжелательных отношений людей друг к другу. Несмотря на то, что некоторыми были совершены довольно серьёзные преступления. Мне показалось, что иногда отношения между людьми более доброжелательные, чем в реальности, на свободе.

--С одной стороны, вы были претендентом на пост президента. С другой – у вас экономичная статья. За кого вас в колонии принимали: за политического, или за экономического “зека”?

--Там не разговаривали на политические темы, но это постоянно имелось в виду. Но я везде акцентировал внимание на том, что мне предъявлено экономическое обвинение, и мне надо защищаться от экономического обвинения.

--У вас достаточно большой опыт административной работы. Как вы допустили такое, чтобы вам смогли предъявить экономическую статью?

--Дело в том, что я всю жизнь проработал в научной сфере, и был период, когда зарплаты были низкие у инженерно-технических сотрудников. И для того, чтобы решить определенные проблемы, особенности там, где большой объём экспериментальной работы, и для того, чтобы людей этих поддержать, чтобы они не уходили с работы, надо было использовать дополнительные меры. Чтобы они могли работать успешно и решать проблемы. Мы работали над очень интересной технологией. И тогда никто не думал, что это нарушение закона. Это было с 2000 по 2008 год. Это практиковалось не только мной, об этом и свидетели на суде говорили, это практиковалось и другими заведующими лабораториями. Потому что иначе в тех условиях финансирования, каким оно было, тяжело было бы что-то серьёзное сделать. А мы смогли разработать интересную технологию.

--Не считаете ли вы, что инициированное против вас криминальное дело было сигналом всем научным сотрудникам, разумным людям, не лезть в политику?

--Для меня и задержание, и арест, я же провел в тюрьме почти 4 месяца, было неожиданным. И чтобы ответить на ваш вопрос, я сейчас должен все проанализировать – как это происходило и что за этим стоит. Пока ответить на ваш вопрос очень сложно.

--А то, что сразу, как начались у вас неприятности, и сына вашего в армию забрали, и у дочки началось что-то не то, можно считать попыткой давления на вас?

--Возможно, что-то и было такое. Но сына забрали в армию планово – он закончил ВУЗ и я собирался проводить его в армию 18 января. Единственное, я не сумел его проводить, потому что меня забрали 17 января. А вот что получилось с дочкой, я пока точно не знаю, потому что пока не разговаривал с ней.

--Когда вы были в заключении до вас доходила информация о том, как развиваются события на свободе?

-- Информация доходила. Как со стороны государственных органов, так и из оппозиционных изданий.

--И как вы оцениваете то, что происходит с экс-кандидатами? Как относитесь к выступлению Романчука на телевидении?

--Если исходить из моих принципиальных позиций, которые я занимаю по жизни, то я не одобряю такие действия Романчука. Так как он шел в команде, и не надо было ему так поступать.

--Из тех, кто претендовал на должность президента, вам первому вынесли приговор. Как вы считаете, не означает ли это, что и остальные получат похожее наказание?

--Я бы очень хотел на это надеяться и где-то, интуитивно, я думаю, что, возможно, так и будет.

--Какие у вас планы на будущее?

--Пока у меня отпуск – до 18 мая. 18 мая я буду выяснять ситуацию – какие у меня шансы работать дальше в институте. Я хочу работать. Я посвятил большую часть жизни, начиная с 25 лет, ядерной энергетике. Я заинтересован вернуться. Особенно сейчас, когда строится атомная станция.

--Вы считаете, что желание власти построить Островецкую АЭС, правильное?

--В принципе, решение о строительстве АЭС правильное. Единственное, я бы настаивал, если бы мне такую возможность кто-то дал, чтобы строить в Могилевской области – на Краснополянской или Кукшиновской площадке. Но то, что развивать атомную энергетику в Беларуси надо – это моя позиция принципиальная.

--Вы против строительства в Островце чтобы не напрягать отношения с Литвой или по другим причинам?

--Тут очень много причин. Включая и отношения с Литвой. С точки зрения экономической целесообразности, лучше строить станцию в Могилевской области.

--К новым выборам вы еще будете человек с судимостью, и не сможете принять в них участие. Вас это расстраивает ?

--Нет. Потому что есть другие люди, которых я могу поддержать, если их программы будут соответствовать моим взглядам на ситуацию в стране и развитие экономики.