Василевич: Действующее законодательство не всегда соответствует Конституции

Справка Еврорадио: Василевич Григорий Алексеевич, с июня 1993 по апрель 1994 годов — заведующий юридическим отделом Секретариата ВС РБ. В апреле 1994 года избран членом Конституционного суда. Работал над проектом Конституции, предложенным Лукашенко на референдуме 1996 года. 5 декабря 1996 года назначен исполняющим обязанности председателя Конституционного суда а позже и председателем. В 2008 году назначен Генеральным прокурором. 20 сентября 2011 Василевич освобождён от должности Генпрокурора. Сейчас — заведующий кафедрой Конституционного права юридического факультета БГУ.
 

Проблема компенсации морального вреда до сих пор не решена
 

Еврорадио: В одном из последних своих интервью вы обратили внимание, казалось бы, на банальную историю, которая произошла в одной из пригородных электричек...

Григорий Василевич: В разговоре с "Беларускиай думкай" я обратил внимание на приговор, который был вынесен гражданину Беларуси, который совершил хулиганство в отношении физического лица. По этому приговору на виновного был наложен штраф — выплатить 13 миллионов рублей в пользу государства, а в пользу потерпевшего присудили выплатить компенсацию морального вреда в размере 1 миллиона 200 тысяч рублей или, если перевести — 150 долларов. Про этот случай был сюжет по телевидению, и я видел, до какой степени этот пострадавший был избит, лицо страшное, одежда — порвана. И мне кажется, что эта компенсация морального вреда была несравнимо малой по сравнению с тем, что получило государство.

Еврорадио: Почему этот случай привлёк внимание заведующего кафедрой Конституционного права, причём здесь Конституция?

Григорий Василевич: Потому что Конституция предусматривает более адекватную защиту человека, который пострадал от любого нарушения его прав и свобод. В 2 статье Конституции идёт речь о взаимной ответственности государства и человека друг перед другом. И в Конституции провозглашён приоритет прав и свобод человека, и человек провозглашён высшей ценностью общества и государства. А в данном случае государство получило в виде штрафа 13 миллионов — с одной стороны, а с другой мы имеем 1 миллион 200 тысяч в пользу потерпевшего. В общем, проблема компенсации морального вреда, сколько я с ней не боролся, до сих пор не решена. Во время работы генпрокурором я обращал внимание на то, что компенсация морального вреда за убийство в пользу родных пострадавшего явно неадекватна той защите, которая предусматривается Конституцией. В связи со смертью человека взимали всего 5-6 миллионов. Я говорю о 2008-2009 годах, но и по тому времени это смешные суммы. Причём, по республике эти суммы колебались: в Брестской области — 5-6 миллионов, в Витебской — 10-12 миллионов. Сейчас ситуация немного меняется, но на примере, с которого мы начали разговор, видно, что она всё равно не в полной мере соответствует нормам Конституции. И вообще, проблема совершенствования правоприменительной судебной практики до сих пор существует.

Еврорадио: Какими законодательными нормами регулируется вопрос, какой должна быть выплата в пользу государства, и какой должна быть компенсация пострадавшему?

Григорий Василевич: Это тот случай, когда соотношение выплат должна формировать судебная практика. У нас, как и во многих других государствах, нет каких-то специальных законов, где были бы прописаны критерии "раздела" выплат компенсации — сколько государству и сколько пострадавшему. Полезно было бы судье поставить себя на место того же пострадавшего в электричке и посмотреть, удовлетворила бы его сумма компенсации в 150 долларов? Или если говорить о компенсации морального вреда близким за убийство их родного: 5-6 миллионов, или 2-3 тысячи долларов, можно ли здесь говорить о полной компенсации? Жизнь человека должна цениться гораздо выше. Дело преступника, как он будет компенсировать, успеет ли он это сделать, если будет вынесен смертный приговор. Знаете, сколько лет назад я читал о том, что женщине за плохо сделанную в парикмахерской причёску выплатили 700 долларов компенсации. Есть другие примеры, когда пострадавшему выплачиваются сотни тысяч долларов компенсации. Это на Западе, но и мы постепенно движемся в этом направлении — злоумышленникам присуждают выплатить более значительную компенсацию пострадавшим. Но проблема остаётся нерешённой.

Еврорадио: Но это прокурор в суде выступает с предложением к суду присудить обвиняемому то или иное наказание!

Григорий Василевич: Но окончательное решение принимает судья, который ставит точку в вопросе приговора. То пусть судья правильно ставит эту точку! Разумеется, есть надзор в рамках судебной системы, каким должен быть соответствующим Конституции. Поэтому здесь нельзя упрекать прокуроров в том или ином подходе — это вопросы судебной власти.

С 1994 года не было ни одного запроса суда общей юрисдикции в Конституционный суд. Что, не было проблем с противоречиями между действующим законодательством и Конституцией?

Еврорадио: Почему и с кем Вам во время работы Генпрокурором не удалось договориться, чтобы решить этот вопрос?

Григорий Василевич: Знаете, первая реакция всегда была такая: "Всё хорошо". Может, не хочется признавать свою неправоту. Правда, постепенно ситуация в этом направлении меняется, хотя и не в той мере, как этого требует Конституция. Я вам говорил о расхождении в сумме компенсации за одинаковое преступление в различных областях. Но у нас есть конституционный принцип равенства всех перед законом и судом. У родителей с Витебской облости, которые потеряли своего ребёнка, страдания эмоциональные такие же, как и у родителей из Брестской области. А почему суммы моральной компенсации разные? Здесь явное нарушение конституционного принципа равенства всех перед законом и судом. И на это мы обращали внимание. Реакция не была быстрой, но сейчас, мне кажется, практика развивается в русле конституционных требований.

Еврорадио: Конституцию и её соответствующие статьи тем, с кем пытались на эту тему разговаривать, показывали?

Григорий Василевич: У меня такое ощущение, что некоторые по окончании юридического факультета лет 40 назад кроме кодексов другие юридические источники редко открывают. А для того, чтобы понять смысл содержания конституционных норм, нужно постоянно размышлять: что же скрывается за этим конституционным положением, какова глубина, какие рамки реализации конституционной нормы и предписания. Нужно изучать иностранную конституционную практику, взгляды учёных, как они воспринимают ту или иную конституционную норму. Да и вообще, необходимо знать, как готовился проект Конституции, какие мысли вкладывали разработчики. Нужно проникать в конституционный текст, жить им и тогда, может быть, что-то получится. Отмечу, что в статье 112 Конституции предусмотрено право судов на запросы в Конституционный суд. Но с 1994 года ни одного запроса в Конституционный суд суда общей юрисдикции не было. Прошло 20 лет с принятия Конституции — что, не было никогда проблем с противоречиями между действующим законодательством и Конституцией? Тем более, в судебной практике? Конституционный суд за 20 лет своей работы вынес множество решений, заключений и иных актов, в которых указывал, что действующее законодательство и правоприменительную практику необходимо приводить в соответствие с Конституцией. Но ещё остаётся много проблем, которые требуют своего решения.
 

Уголовный кодекс — с момента его принятия туда более 60 раз вносились изменения. Что это за полигон такой для обучения нормотворческой деятельности?
 

Еврорадио: Жалобы на то, что законы у нас хорошие, но правоприменительная практика не на высоте и поэтому происходят нарушения, я слышу не первый раз. Что же у нас не так с этой правоприменительной практикой, что в результате, несмотря на хорошие законы и кодексы, у нас нарушаются права человека и свободы?

Григорий Василевич: У нас с ней так же, как и в других государствах. Нельзя сказать, что написали Конституцию, и все сразу начали на 100% реализовывать и воспринимать конституционную норму. Совместить реальную жизнь с конституционным текстом непросто. Даже так называемые демократические государства прошли сложный путь, чтобы конституционные нормы стали более-менее реализованы на практике. Другое дело, что система органов и должностных лиц должна быть ориентирована на то, чтобы как можно быстрее корректировать правоприменительную или судебную практику, если она не соответствует Конституции.

К примеру, во время моей работы генпрокурором, мы обнаружили ситуацию, когда по одинаковым "сюжетат" в одной области выносился обвинительный приговор, а в другой — оправдательный. Но обеспечение единой судебной практики — задача не только прокуратуры, но и судебной власти, они же осуществляют надзор. Это недопустимо. Правоприменительная практика базируется на законодательстве, но что это за законодательство, если оно нестабильно? Взять тот же Уголовный кодекс — с момента его принятия туда более 60 раз вносились изменения. Административный кодекс — более 60 раз тоже вносились изменения в законы. Что это за полигон такой для обучения нормотворческой деятельности?

Уголовный кодекс должен быть одним из самых стабильных актов. А где прогноз того, что эти акты будут действовать долгосрочно? Я иногда смотрю, какие вносятся изменения, и задаю себе вопрос, стоит ли ради этого дергать сам Кодекс. Как могут работать бизнес-структуры, граждане соблюдать эти нормы, если законодательство нестабильно?

С 1989 по 1994 годы мне посчастливилось работать заведующим юридического отдела Верховного совета. Мы приняли более 500 законодательных актов, новых, которых не было раньше вообще, так как строилось новое государство. И эти акты не противоречили друг другу, отличались стабильностью. Теперь более 2 тысяч законов, компьютерные технологии, специалисты в различных областях — можно прогнозировать, что будет после принятия того или иного акта.

А у нас зачастую звучит "Ура!" Когда готовится и принимается очередной проект, а проходит полгода, и надо снова лезть в кодекс и что-то корректировать. Это нонсенс. В самом крайнем случае нужно корректировать акты такого рода.

 

Были примеры, когда и за 30 тысяч рублей получали 7-8 лет лишения свободы. Вместо того, чтобы назначить исправительные работы
 

Еврорадио: Можете назвать другие нормы Конституции, которые у нас нарушаются?

Григорий Василевич: Дело в том, что Конституция содержит не только нормы, но и принципы. И самое сложное, определить содержание этих принципов. К примеру, соответствие соразмерности ответственности совершённому деянию. Мы можем говорить об уголовной ответственности, административная — это принцип соответствия наказания совершённому не совсем, мне кажется, не в полной мере у нас реализуется. Причём, судами. По ряду уголовных преступлений выносятся сверхсуровые приговоры.

Еврорадио: Например?

Григорий Василевич: Я долго бился против судебной практики, если какой-либо доктор или инженер СТО за 20-30 долларов взятки (а были примеры, когда и за 30 тысяч рублей) получали 7-8 лет лишения свободы. Вместо того, я не говорю сейчас о систематическом получении взяток, чтобы назначить исправительные работы. Но за один факт и такой срок — это ущерб государству, обществу и самой этой личности. Ответственность должна быть адекватной.

Это заставило меня инициировать перед главой государства принятие концепции "О совершенствовании систем мер уголовной ответственности и порядка их выполнения". На днях мы анализировали на правовом совете при президенте реализацию этой концепции. Прокуратура делает всё, чтобы концепция была реализована, а вот про судебную практику я такого сказать не могу — в процентном соотношении ситуация не изменилась. Та же ситуация с лишением свободы, с присуждением штрафов — здесь суды не слишком стремятся изменить ситуацию.

Речь не идёт о том, чтобы только снижать ответственность и по ряду направлений я как раз за усиление ответственности: за наркотики, за изнасилование, убийства, разбойные нападения и так далее. Но есть преступления, где человек должен иметь возможность реабилитировать себя перед обществом и компенсировать убытки пострадавшим.
 

Конфискация автомобилей у нетрезвых водителей полностью соответствует Конституции
 

Еврорадио: Действительно, если за корзину украденной картошки и за украденные тысячи долларов присуждают одинаковый срок — это выглядит как-то нелогично... К кому этот вопрос: депутатам парламента, которые не внесли соответствующие правки в закон, или к Верховному суду?

Григорий Василевич: Это вопросы судебной практики, насколько она адекватна? Если проследить за этой практикой, то она имеет волнообразный характер. За одно и то же преступление одно время присуждалась слишком суровое наказание, а в другое время — слишком мягкое.

Еврорадио: Анализировалось, с чем связаны эти волны?

Григорий Василевич: Не знаю, с чем это связано. Нужно просто разумно действовать, разумно реализовывать нормы законодательства. С другой стороны, и Уголовный кодекс — не шедевр. Меня удивляет разница между минимальным и максимальным размером санкций. Иногда доходит до 10 лет между минимумом и максимумом. И это коррупционный фактор: что есть два-три года добавить или уменьшить? Но если сам кодекс несовершенен, то нужно практикой заниматься и думать, как будет лучше для государства и для общества, для конкретного лица?

Кстати, о более жестком наказании: в 2008 году я выступил с предложением изымать транспортные средства за вождение в нетрезвом состоянии. И два года я и министр внутренних дел доказывали необходимость принятия этой нормы, но сопротивление было со стороны руководства судебной власти. Но вы согласитесь, что есть люди, которые ничего не понимают, и им в таком случае противопоказано доверять автомобиль — его необходимо изымать! Другое дело, что я был за конфискацию в виде административного наказания, а не за уголовное, которое влечёт за собой и судимость, и направление в места лишения свободы. Можно было ограничиться крупным штрафом и конфискацией, а не увеличивать количество заключённых.

Тем не менее, статистика показывает, что сегодня количество вождения в нетрезвом состоянии уменьшилось почти в два раза. Но, возвращаясь к правоприменительной практике, хочу отметить: хорошо, что в 2014 году будет амнистия, и несколько тысяч человек будут освобождены от наказания. Это позитив. Но с другой стороны, это означает, что сейчас за решёткой несколько тысяч "лишних" людей. И если бы изначально суд назначил адекватную меру наказания, то, может, и не понадобилось бы амнистия.

 

Еврорадио: А насколько эта норма соответствует конституционному праву граждан на неприкосновенность личной собственности?

Григорий Василевич: Полностью соответствует. Статья 44 Конституции предусматривает возможность принудительного отчуждения собственности, правда, с полной компенсацией его стоимости, если это отчуждение осуществляется в интересах общественных нужд. К примеру, снос дома под строительство дороги. И другое основание — в соответствии с решением суда. А если ещё посмотреть в 23 статью Конституции, то там сказано, что ограничение прав и свобод человека допускается в интересах защиты национальной безопасности, общественного порядка, здоровья, нравственности, прав и свобод других лиц. Таким образом, это ограничение допускается для того, чтобы мы с вами, находясь в транспортном потоке, были уверены, что навстречу нам не будет ехать тот, кто из-за алкоголя неадекватен за рулём.
 

Возможно, есть вопросы по поводу юридической силы декретов президента
 

Еврорадио: Насколько действующая Конституция соответствует сегодняшнему времени, и если брать её целиком, и если рассматривать её отдельные нормы?

Григорий Василевич: И в целом, и всеми своими нормами Конституция полностью работоспособна. Она позволяет органам государственной власти эффективно функционировать, обеспечивает права и свободы граждан, принуждать если необходимо граждан и юридических лиц к исполнению возложенных на них обязанностей. Я часто заглядываю в конституционный текст и вижу, что и система власти такова, что она выстроена во имя интересов граждан, и граждане обладают широким набором прав и свобод.

Полагаю, вам трудно будет найти пример чтобы доказать, что какая-то норма ограничивает права и свободы. На определенном этапе Конституция была скорректирована, но этого не избежали все страны СНГ. Парадоксально то, что Конституция Беларуси с определёнными изменениями была вынесена на референдум, народ поддержал этот текст Конституции, и это вызвало неприятие у определённой части населения, а вот Конституция России, которая была принята 12 декабря 1993 года в очень сложных условиях путём народного голосования, где много противоречий и "ляпов", воспринимается обществом как документ, к которому необходимо относиться очень уважительно и реализовывать её нормы.

Еврорадио: Может, та "определённая часть населения" не приняла не самого факта внесения изменений в Конституцию, а одной конкретной внесённой нормы?

Григорий Василевич: Я читаю в отдельных публикациях, что "24 ноября 1996 года — чёрный день календаря". Такими подходами и принижается значение Конституции. Да, иногда приходится соглашаться с тем, что есть, хотя и не хочется, чтобы такая редакция была. А вы наоборот придайте Конституции больший вес!

Еврорадио: Я говорю об изменениях, когда сняли ограничение на количество президентских сроков...

Григорий Василевич: Я не трогаю сейчас 2004 год, я говорю исключительно о 1996 годе. И говорю о том, что действующая Конституция достаточно современная. Вы не найдёте там ни одной нормы, которая бы выпадала из общего западноевропейского контекста. Возможно, есть вопросы по поводу юридической силы декретов президента — может, здесь возможно усиление. А в остальном...
 

Еврорадио: Вот, имеем мы отличную, получается, Конституцию, которая гарантирует нам все возможные права и свободы. В том числе, и право на свободу собраний, митингов и демонстраций. А посмотрим на действительность: проводить митинги и пикеты оппозиции практически запрещено... В чём причина?

Григорий Василевич: Отвечу так: отказ в предоставлении улицы или парка для проведения массового мероприятия может быть обжалован в суде. В данном случае все вопросы к председателю Верховного суда: как формируется судебная практика? Уж сколько я по ряду вопросов с отдельными господами спорил, вам не передать. И не хочу на этом останавливаться. Но политические права — это, безусловно, права. Как и право на судебную защиту. И 60 статья Конституции так и звучит: "Каждому гарантируется защита его прав и свобод компетентным, беспристрастным и независимым судом". Вот, пусть товарищи судьи отрабатывают свой хлеб — я считаю, что каждый орган власти должен работать по-настоящему.

Еврорадио: Скажите честно, насколько во времена Вашей там работы и сегодня прокуратура политически ангажирована? Я говорю о так называемых политически мотивированных приговорах, на которых, настаивает прокурор?

Григорий Василевич: Прокурор защищает интересы государства и интересы тех граждан, которым нужна защита. Я не думаю, что прокуратура является политически ангажированным органам власти. Закон "О прокуратуре" направлен на то, чтобы прокуратура действовала в соответствии с Конституцией и законом. Я знаю, что много протестов выносилось и выносится прокуратурой, и многие из них удовлетворяют, но много и отклоняется. Как бы там ни было, точку, как говорят, ставит суд. И судебная власть формирует и определяет практику и органов следствия, и органов прокуратуры, и практику других органов власти.