Эксперт про новый Кодекс об образовании: "Для учителей будет закручивание гаек"

— Можно сколько угодно перекраивать Кодекс, но пока не будут решены банальные вопросы инфраструктурного развития и содержания учреждений образования, нагрузки педагогов и достойной оплаты работникам их труда, ничего не изменится в системе образования, — уверен экс-работник Минобразования, руководитель проекта “Народный учебник” и финансовый директор “Пресс-клуба” Сергей Ольшевский.

В эфире Еврорадио эксперт поделился мнением об изменениях в Кодексе об образовании и актуальных проблемах в этой сфере.

Нет центра принятия решений

Тот факт, что недавно Кочанова в Жировичах закрыла белорусскоязычную школу, свидетельствует о том, что одна из самых больших проблем в белорусской системе образования — это двойное, тройное, неизвестно какое соподчинение и переподчинение учреждений образования. Отсутствует единый центр принятия решений. Кто является заказчиком образования на самом деле? Государство или родители ребёнка?

В Кодексе об образовании текущей версии есть, например, положение о вступительных испытаниях, некоторые положения утверждаются президентом. И вот в новой редакции Кодекса тоже эта функция отдана президенту. Представим: начало новой вступительной кампании и президент такой решает: “А какие бы испытания придумать?”

То есть даже в таких мелочах они не отдают все полномочия в единый центр управления, а то, что невыгодно, спихивают на кого-нибудь, а то, что просто и не влечёт никакой ответственности, берут на себя. До тех пор, пока не будет четкой прозрачной концепции, пока не будет однозначно принято решение, кто определяет содержание учебного процесса, ничего не поменяется. 

Изменения в новом Кодексе

Там много изменений. Меньше всего они коснулись детских садиков, а по остальным сферам чиновники значительно прошлись. 

Они вводят новую норму про обязательность общего среднего образования, то есть до 18 лет дети должны будут учиться в школе. Если раньше надо было, условно говоря, отучиться 9 классов. На мой взгляд, это вызовет кучу вопросов и проблем. 

Я бы не сказал, что изменения делаются под какого-то одного человека. Мне кажется, есть проблемные вопросы, которые надо как-то урегулировать без глубокого системного анализа, либо скрыть, либо замолчать. 

Я был приятно удивлён появлением одной нормы — о комиссии по разрешению конфликтов, которую можно будет создавать в учреждениях образования. Решение можно будет оспорить в вышестоящей инстанции либо в суде. 

То есть по крайней мере в этой редакции Кодекса мы признаем, что в белорусской системе образования очень часто происходят конфликты, а инструментов для их разрешения фактически нет. 

Есть предположение, что в целом изменения не приведут ни к чему хорошему и не решат те проблемы, которые есть. 

Можно сколько угодно перекраивать Кодекс, но пока не будут решены банальные вопросы инфраструктурного развития и содержания учреждений образования, нагрузки педагогов и достойной оплаты работникам их труда, ничего не изменится в системе образования. 

Закручивание гаек

Что касается нового Кодекса и работы учителей, то я не наблюдаю дополнительной свободы. Это как раз такое закручивание гаек, добавление всяких стандартов, ограничителей, которые и так старших учителей заставляют бояться сделать что-то не так. 

Я не знаю, есть ли какая-то точка кипения у учителей, где она находится и что должно произойти. Когда решили увеличить нагрузки для учителей, фактически я не наблюдал никакой реакции.

Наверное, здесь какое-то исследование следовало бы провести, чтобы понять, что послужит тем фактором для “кипения”. 

Наверное, финансовый. До тех пор, пока есть какие-то финансы, которые позволяют обеспечить базовые потребности, до тех пор не будет изменений.

В текущей системе образования я бы не смог работать, потому что всё, что происходит, — без чувства свободы, без чувства творчества. Работать в условиях, когда трудозатраты не соответствуют финансовому вознаграждению... 

Для меня уже текущая ситуация непозволительная, но для всех остальных почему-то это условия, в которых они способны и готовы оставаться дальше. 

Им нужно для себя ответить: сколько ещё времени они смогут находиться в таких условиях, сколько времени они смогут преподавать в классах по 30-35 человек, сколько времени они будут водить детей на всякие массовые мероприятия в сложные эпидемиологические условия, сколько времени они ещё будут проводить классные часы и рассказывать те факты, которые им самим не нравятся. 

Почему родителям запретили вмешиваться в учебный процесс?

Новая норма, которую закрепят, — это запрет родителям вмешиваться в учебный процесс. Но это как? Если мне как родителю что-то не нравится, то почему я не могу сказать, что мне это не нравится и я не хочу, чтобы это происходило?

В новой редакции Кодекса мы, может, попытались бы решить это через комиссию по разрешению конфликта. Но, опять-таки, невмешательство родителей в учебный процесс, на мой взгляд, противоречит Кодексу о семье и браке, где сказано, что ответственность за воспитание детей несут родители. Получаются такие взаимные противоречия. Как они видят действие этой нормы? И для чего она принимается?

Будут конфликты

Воспитанием детей всё равно занимаются родители. И это может повлечь за собой конфликты в последующем. Например, для моей семьи личность Сталина — это достаточно однозначная личность, которая имеет негативный окрас. 

Если посмотреть, например, на то, что для школы активного гражданина (это дополнительный классный час, который проводится в республиканских масштабах) выносятся цитаты Сталина, то это будет вызывать конфликты. Потому что дети будут не соглашаться с какими-то вещами, которые им навязывают. 

То есть либо ты в школе должен быть сильным и не вникать вообще в это всё, заниматься только учебными предметами, либо у тебя будут возникать конфликты. 

В школе мы должны детей просто учить, а воспитывать должны родители так, как они считают это нужным. И родители несут за это ответственность. 

Моим детям не нужно говорить, что Сталин — хороший человек, не нужно приводить его цитаты про войну моторов, потому что моя прабабушка хоронила и детей, и мужей своих, находясь в ссылке в Казахстане и руками копая землянку.