Федута: “Нобель” сделал бы из Алексиевич фигуру, сопоставимую с Лукашенко

Еврорадио: Почему такая неоднозначная реакция в Беларуси на то, что Светлана Алексиевич вошла в число номинантов на Нобелевскую премию по литературе, попала в пятерку по мнению букмекеров? Почему Беларусь так нервно реагирует на то, что именно Алексиевич может эту премию получить, что она оказалась так близко?

Александр Федута: Существует две проблемы. Первая проблема — политическая. Алексиевич не скрывает своей оппозиционности режиму. И вот, почитаем популярные форумы, в том числе на оппозиционных сайтах. В штыки воспринимают эту новость те, кто критически относится к белорусской оппозиции. Они понимают, что если чудо произойдет и Светлана Александровна получит Нобелевскую премию, мы получим вместе с ней альтернативную фигуру влияния. Я не говорю о том, что она будет претендовать на должность президента страны. Но появится человек, чье слово будет як минимум сопоставимо со словом Александра Лукашенко.

Вторая проблема, связанная с выдвижением Алексиевич, — культурная. Она не скрывает, что живет в Беларуси, но пишет на русском языке. Она позиционируется как представительница великой гуманистической традиции русской литературы. Это вызывает двойственное отношение. Помните, один из известных белорусских журналистов сказал, что “нобель”, полученный Алексиевич, будет последним гвоздем в крышку гроба белорусской культуры? Такая опасность существует. Обратите внимание на то, как нервно реагируют на каждый ее тезис относительно белорусского языка.

Еврорадио: То есть, она в оппозиции к оппозиции, и, в то же время, принадлежит к оппозиции?

Александр Федута: Да. Она оказывается под перекрестным огнем. По ней стреляют разные лагеря, в зависимости от повода, который она дает. И даже если повод возникает без ее желания.

Украина упустила свой шанс на Нобелевскую премию

Еврорадио: А для вас лично это будет катастрофа белорусской культуры?

Александр Федута: Нет. Во-первых, я сам “совок” и готов это признать. Моя знакомая, какой я дал прочитать свои воспоминания о Гродно, которые я написал в “американке” и сейчас готовлю к изданию, ответила, что написано блестяще, читается хорошо. Но остается ощущение, что я в том времени, в Советском союзе. И я, конечно, был бы рад, чтобы человек из того времени получил “нобеля”. Но будут и другие поводы для радости. Я был бы рад, что эта гражданка моей страны. Что это женщина. Что это женщина, близкая мне по убеждениям. И я был бы рад тому, что у меня есть книги, подписанные Светланой Александровной, которые свидетельствуют, что она хорошо относится ко мне. Мне это приятно.

Еврорадио: Что можно сказать о ее конкурентах?

Александр Федута: Я не читаю современных японцев, мне тяжело. У меня был период восхищения японской классикой, и читать Мураками я не могу. А из соперников Алексиевич мне, как ни странно, ближе те, кто у букмекеров оказался ниже. Прежде всего, Умберто Эко, который мне близок еще и как литературовед. Во-вторых, сириец Адонис. Он мне понятен и также чем-то близок… Но если даже мой фаворит Эко получит “нобеля”, я буду радоваться намного меньше, чем если объявят, произнося с легким акцентом, имя Светланы Алексиевич.

Еврорадио: Есть ли шанс на “нобеля” у других славянских литератур?

Александр Федута: Из россиян неоднократно выдвигали Андрея Битова и Евгения Евтушенко. Конечно, мне будет обидно, если они не получат надлежащего признания в мире. Хотя у них такие тиражи, что они о Нобелевскую премии могут не думать. Но, например, Максим Горький, будучи самым печатуемым писателем в мире после автора Библии, мечтал о “нобеле”… А вот Украина, я думаю, упустила свой шанс. Если бы еще 2-3 года назад они начали раскрутку Лины Костенко… Это женщина, славянка, поэтесса, активная сторонница демократии, которая фактически заточила себя в Чернобыльской зоне, была бы уважаемой и приемлемой фигурой для Запада. Хотя стихи, естественно, более сложно переводить, чем прозу, и с украинского более сложно переводить, чем с русского. Но то, что Украина при Викторе Ющенко не задумалась об этом, а начала бешеную игру по выдвижению в нобелевские лауреаты самого президента, говорит как раз об уровне культуры той власти, которая была на тот момент.

У нас ситуация другая. Светлана Алексиевич никогда не получит поддержку своего государства. И, как человек независимый, она имеет возможность стать символом если не своей страны и своего народа, то тех демократических ценностей, которые на этом этапе своего развития белорусское государство не принимает.

“Все книги Алексиевич — это истории крушений”

Еврорадио: Чем отличается ваш Советский Союз от Советского Союза Светланы Алексиевич?

Александр Федута: Я в школе писал сочинение по книге Светланы Алексиевич “У войны не женское лицо”... Я последнее поколение “совка”. И когда я анализирую тот свой опыт, те 25 лет, которые я прожил в моем родном и любимом городе Гродно, я хорошо понимаю, что это очень отличается от того места, где я живу теперь. Не географически, а этически, культурно и политически. Но я это понимаю потому, что у меня есть опыт отсутствия и анализа. Это опыт педагогической и журналистской деятельности.

Светлана Александровна в этих отношениях не то, что недостижимый идеал… Она — образец. Она так давно начала заниматься анализом того, что происходило в обществе и так давно научилась видеть вещи в другом свете, что она неизбежно видит и понимает в том времени больше, чем вижу и понимаю я. Она, как ни странно, более радикальна в своих подходах. Я способен на ностальгию по той эпохе, а она — нет. Но, одновременно, я считаю, что хорошо, что то время обрушилось. А она уже пережила свой период разочарования. Она в состоянии объективно сказать, что на самом деле обрушилось с коммунистическим строем. Для меня это будут какие-то слова, а для нее — конкретные судьбы, рядом с которыми она прожила определенное время.

Еврорадио: В Германии последняя книга Светланы Алексиевич — “Время сэконд-хенд” — стала бестселлером. Почему ее творчество так тяжело воспринимается людьми из бывшего СССР, устами которых, фактически, и продиктованы работы Алексиевич?

Александр Федута: Все книги Алексиевич — это истории крушений. Даже первая — “У войны не женское лицо” — это история крушения поколения победителей. Вот они, эти женщины, они принесли победу своей самоотверженностью. И что они получили? Вот этот немой вопрос, не озвученный, не артикулированный: “Что они получили?” — с точки зрения истории  отрицательный ответ.

История крушения СССР, написанная Светланой Алексиевич, это гениальная историческая работа, написанная через микроистории. И когда мы приходим к финалу, оказываемся в пустоте. Взамен ничего не построено. Я думаю, что раздражение, которое книги Алексиевич вызывают у многих читателей, связано с их пониманием того, что их задача была — построить. И их претензии к Алексиевич — это счета к самим себе. Распался Советский Союз, вы получили возможность строить суверенную Беларусь. И что? Лукашенко? Это ответ поколения тех, кто пеняет ей за то, что она поставила им зеркало к самому лицу? Что вы видите, ничего? Ну, тогда вас нет, тогда вы — пустота. Неслучайно одна из самых блестящих попыток сформулировать сущность сегодняшнего белоруса — интеллектуала, политика, культурного деятеля — сделана Валентином Акудовичем, который сказал: “Меня нет”. В зеркале видно прошлое. А современного и будущего не видно.

Лукашенко было бы попроще подружиться с Быковым, чем из Алексиевич

Еврорадио: Если случится это чудо и 10 октября Светлана Алексиевич получит Нобелевскую премию, какая будет реакция нашего первого лица? Поздравит ли он ее, сделает ли попытку присоединить к своему дискурсу?

Александр Федута: У Александра Лукашенко в 1994 году была возможность включить в свой дискурс Василя Быкова. Для этого было достаточно просто приехать к нему в гости. Ни один воспитанный человек (а Василь Владимирович был воспитанным человеком) не выгонит гостя. Тем более — всем народом избранного и на то время абсолютно легитимного руководителя государства. Я думаю, за два часа разговора с глазу на глаз, без советников, они бы смогли решить очень много вопросов. Александр Лукашенко тогда испугался этой встречи. Но Быков был советским человеком. Он прошел через войну, он имел опыт вынужденного приспособления к условиям советского существования. И Лукашенко было бы просто найти с ним общий язык.

А теперь вообразите, что ему надо найти общий язык, во-первых, с женщиной. Во-вторых, с женщиной, которая  имеет большой опыт жизни в Европе. В-третьих, с женщиной, которая в состоянии решать своей проблемы сама. Ей не надо думать о пенсии и о лечкомиссии, она может думать о вечном. И она в этом случае уже будет частью этой вечности, ведь все понимают, что такое список Нобелевских лауреатов. Это общечеловеческий пантеон! О чем они будут разговаривать? Я думаю, он не пойдет на этот разговор.

Еврорадио: То есть, в диалоге с Алексиевич у Лукашенко не получилось бы быть на первой роли?

Александр Федута: А он не привык быть на вторых ролях. Кроме того, с Быковым разница поколений довольно серьезная, и он мог бы позволить себе быть вторым. А с Алексиевич это было бы очень тяжело.

Еврорадио: Да, всего шесть лет разницы.

Александр Федута: Да, но к тому же, у него 19 лет президентства за плечами. Не забывайте, получило право голосовать поколение, которое родилось при Лукашенко. И ему очень тяжело было бы перешагнуть через осмысление собственной значимости.

Фото: Антон Мотолько, личный сайт Светланы Алексиевич.