Много смертей и пытки: что происходит в колонии, где держат Виктора Бабарико

Попытки получить нормальную медицинскую помощь могут закончиться ШИЗО, продолжает собеседник.

— Начальник колонии [бывший начальник колонии Андрей Пальчик. — Еврорадио] и его зам практически каждый день избивают людей. Это происходит в ШИЗО. Это отдельная территория, которая охраняется, там бегают алабаи. И оттуда информация в лагерь не просачивается.

Когда я вышел после первого месяца в ШИЗО, у меня многие начали спрашивать, приходил ли Пальчик меня избивать. Я удивился, потому что меня не избивали, но потом узнал, что это обычная практика.

Начальник ИК бил, смеялся и просил не повышать голос

Обычно Александр был в ШИЗО один, но однажды короткий срок провёл в камере с другими заключёнными. Там он стал свидетелем избиения своего соседа.

— Начальник лично и его зам били человека. Он кричал, падал, а Пальчик смеялся и говорил: “Не кричи на сотрудников администрации”. Это происходит постоянно. Когда я узнал новость о Бабарико, то удивился, потому что они стараются всё скрыть. Вывозят в больницу в самых крайних случаях.

Смертей много в лагере. От болезней, от ковида было много смертей. В этих случаях в больницы не вывозят всё равно. Только в самых крайних случаях.

Александра всё-таки вывезли в больницу после того, как он порезал себе руки.

— Начальник лагеря запрещал это делать. Ему врачи говорили, что надо везти, что они на месте ничего не зашьют. Он сказал, чтоб сами разбирались. Часа три шли переговоры. В итоге медики отказались что-то со мной делать, и меня повезли в новополоцкую больницу, в которой побывал Виктор Бабарико.

В больнице сказали, что Александра нужно там оставить, но конвоиры забрали его, ответив, что он будет лежать в больнице колонии.

— Этого не произошло. Меня привезли перебинтованного и опять закрыли в ШИЗО. В лагере стараются даже, чтобы сами зэки не знали, что происходит в ШИЗО. Из больницы эта информация гораздо проще уходит.

“Режим содержания там заточен под пытки”

— Допустим, человеку меняют режим содержания и отправляют в крытую тюрьму. Это решает суд. Но до того, как человек уедет, его полгода содержат в ПКТ всегда, как в тюрьме. Или, если срок небольшой, это происходит за полгода до выхода человека. То есть его изолируют от общества. Бабарико как раз в этой ситуации был.

Вадим почти полгода на свободе. Он отмечает, что морально стало легче, но заключение вылилось в проблемы со здоровьем.

— Нахождение в стрессе на психическом состоянии очень сильно сказывается. Ты боишься всего. Идёшь отмечаться в РОВД, видишь людей в погонах — и у тебя ассоциации возникают с пытками, жёстким содержанием в колонии. Прямо параноидальные всплески происходят. Ты начинаешь всего бояться, отключаешь телефон даже при общении на безобидные темы. Боишься общаться открыто даже с людьми, с которыми близко общался.

И физически в моем возрасте это было тяжело. Постоянное нахождение в наручниках. Постоянно грязная вода со ржавчиной и непонятная еда, которую на этой же воде готовят. Сейчас за границей я чувствую себя более-менее комфортно. Но если видел машину на белорусских номерах, а не дай бог это синий бус, я сразу искал, куда убегать, — заключает Вадим Хижняков.