Спастись под Чернобылем от войны на Донбассе
В Украине официально зарегистрировано 1,4 млн переселенцев из зоны боевых действий на Донбассе. Эти люди разъехались по разным регионам страны в попытках начать новую жизнь. Некоторые уехали жить почти в чернобыльскую зону отчуждения — в села, которые официально не признаны радиоактивно опасными, но граничат с территорией, куда вход уже запрещен. Громадское рассказывает историю семьи переселенки из такого села в Киевской области.
От села Зеленая Поляна в Киевской области до контрольного пункта Полесское, где начинается чернобыльская зона отчуждения — 9 километров. По сравнению с селами в самой зоне, Зеленая Поляна выглядит непривычно ухоженно, хотя и здесь много заброшенных домов. Но в оставшихся чувствуется хозяйская рука. На столбах — гнезда аистов, на небольшом зеленом лугу пасется лошадь, чьи-то гуси гуляют по дороге. Дальше — лес, еще дальше — зона отчуждения.
Сейчас здесь живет до 300 человек. Многие уехали сразу после аварии, другие попозже — работы в селе нет, только в местном лесхозе, да и то там трудятся от силы пара десятков человек. Люди ездят в Киев, а до него — 150 километров. Поэтому в итоге уезжают окончательно. Уже на въезде в село можно убедиться в том, что кто-то предпочитает здесь не задерживаться — на первом же доме висит большой баннер: "Продам".
"Есть такие, кто выехал, хаты остались, — рассказывает глава сельсовета Зеленой Поляны Екатерина Витковская. У нее особый говор — суржик и мягкое произношение гласных букв. Так на Полесье разговаривают многие. — Они подают на продажу, но сейчас их никто не покупает".
Некоторые из уехавших дали объявление в интернете для переселенцев — есть свободные дома, кто хочет — приезжайте. Приехало всего пять семей. Сейчас остались только две. Екатерина Витковская рассказывает, что одни уехали в Киев, другие — вернулись на Донбасс: "Работы нет, только огород. А с огорода особо не поживешь. Деньги нужны. Вот и уехали, видимо".
"Искала налоговую — а там груда кирпичей лежит"
Лера живет в Зеленой Поляне полгода. Сюда она приехала из города Снежное в Донецкой области. Сейчас он находится под контролем сепаратистов, а в 2014-2015 годах там постоянно были обстрелы. Не прекращаются они и сейчас. Лера долго колебалась — ехать или не ехать. У нее трое детей — старшему Сереже 10 лет, средней Оле — семь лет, а самой младшей Соне — два года. Именно рождение Сони и стало последним аргументом в пользу отъезда из Снежного. Начались постоянные разъезды через линию разграничения — для Сони нужно было получать документы, на территории, подконтрольной Украине. Решение уехать созревало давно, и Лера наконец приняла его. Хотя признается, что было тяжело — тем более, родные ехать отказались.
"Малышка родилась, нужно было оформлять документы, — вспоминает Лера. — Я помню, где-то была налоговая. Хожу, ищу — нет нигде. Спросила у прохожих, они говорят — да вот же эта налоговая. Я смотрю — груда кирпичей лежит и все. Взрывы по ночам, опять-таки. В общем, сильно нас обстреливать начали в какой-то момент. Я поняла, что надо уезжать. Оставлять детей в таких условиях было очень опасно".
Пока Лера рассказывает, маленькая Соня бегает рядом и с интересом наблюдает за происходящим. Громко комментирует: "Дядя, тетя, кися!", и крепко обнимает соседскую кошку, которая терпеливо выдерживает эти объятия. Старшие дети в школе — она находится в соседнем селе. Утром они едут туда на автобусе, днем возвращаются обратно — а Лера тем временем успевает все сделать по хозяйству. Оно, правда, небольшое — дом и маленький огород. И еще домик из веточек и пеньков, который во дворе сделала средняя дочь.
В этот дом Лера попала почти случайно — знакомые знакомых узнали, что она уезжает из Снежного и предложили пожить здесь, в Зеленой Поляне. А до этого в этом доме тоже жила семья — из Луганска, но они не смогли здесь наладить быт и вернулись обратно в так называемую "Луганскую народную республику".
Из Снежного Лера ехала налегке — боялась, что будут проблемы на линии разграничения. Но военные на блокпостах, наоборот, старались поддержать:
"Видят — ребенок. Ну шо ты, говорит, курдуплык, як тебе звати? Софийка. Ну шутили, поддерживали даже те люди, которые стояли. Казалось бы, люди с автоматами. А вот так".
В Снежном осталось почти все — и родители, и друзья, и собственная квартира. Часть вещей потом передали родственники, семье уже стало попроще. Хотя здесь Лера сама. С первым мужем развелась давно, а второй ушел, когда Лера ждала Соню. Про свои личные драмы Лера рассказывает спокойно и без надрыва в голосе — возможно, все уже забылось, а возможно, сейчас просто не до этого. Впрочем, и в целом Лера производит впечатление сильного человека, о таких говорят — со стержнем внутри. Другой, наверное, не решился бы уехать так далеко от дома: трудностей здесь много.
"Ну, элементарно даже — сделать документы [переселенца], — объясняет Лера. Нужно ехать в райцентр, а автобус только в 7 утра и в 11. Если ехать в 7 утра — дети сами в школу пойдут, если ехать в 11 — дети сами из школы придут. Вот так и мы пока без документов".
Жизнь в селе
Зеленая Поляна не вошла в зону отчуждения и людей сразу после аварии не расселяли, как из других соседских сел. Но все местные уверены — радиоактивное облако упало и здесь.
В одном из домов нас встречает бодрая бабушка лет 80-ти — представляется просто Галей и сразу же зовет в гости на обед. Она прожила в Зеленой Поляне всю жизнь и день аварии помнит очень хорошо.
— Наше село не отселяли, но из Чернобыля в тот день автобусами везли через Мартыновичи [село в зоне отчуждения в 9 километрах от Зеленой поляны], — вспоминает Галя. — Везли и расселяли по хатам. У меня в хате было восемь человек. Ну а что мы скажем — конечно, заходите, живите, а как же!
— Так у вас тут радиации и не было?
— Ну как не было, — Галя улыбается так, как это делают люди, которые объясняют что-то элементарное маленькому ребенку. — У нас же было, что почернела картошка. Все говорят, что мороз поморозил, но то ж облако упало. Так и лисички, и грибы, и ягоды. Где упало — там большая радиация, а где не упало — маленькая.
Глава сельсовета Екатерина Витковская тоже говорит, что без радиации в Зеленой Поляне не обошлось.
"У нас четвертая категория. Считается, что чисто. Дальше, через три километра, село, у которого третья категория (третья категория — это населенные пункты, которые входят в 30-км зону отчуждения — ред.). И поблизости тоже везде третья категория. А мы посредине, хоть и ближе к Мартыновичам [село в зоне отчуждения] — нам сделали четвертую, — рассуждает Екатерина, облокотившись на грабли, которыми она только что разбирала костры. — Ну, наверное, померяли своими счетчиками, увидели, что все нормально. Ну и слава богу".
В самой зоне отчуждения переселенцев нет, рассказывает Витковская — только самоселы, их там около 80 человек. Говорит, что оттуда регулярно приезжают люди за молоком, хлебом, и если бы в зоне жил кто-то из Донбасса, об этом уже бы обязательно рассказали. В основном, переселенцы приезжают вот в такие села, недалеко от зоны — здесь много пустых домов, куда можно заселиться даже без разрешения хозяев. За аренду, естественно, не платят — только за свет, газ и воду. Для многих это становится спасением. Хотя Галя уверена — в Зеленую Поляну едут, потому что здесь красивая природа.
"Конечно, природа, а что еще! — безапелляционно заявляет Галя. — Тут и ставок, и лебеди, и рыба. Грибы, ягоды. Только из-за природы все и едут!".
"Люди добрые приехали, работящие"
Лера рассказывает, что за коммунальные услуги зимой она платила около 500 гривен ($20). Она пока не работает — ждет, когда Соню можно будет отдать в детский садик. А здесь, в Зеленой Поляне, сразу же начали помогать местные.
"Мир не без добрых людей, — говорит она. — С каждой проблемой все больше сочувствующих и помогающих. Мы только сюда приехали, так сразу — кто картошку, кто какие-то огурцы, помидоры, грибы. Пришел с виноградом — я ваш сосед, давайте знакомиться. Детям — вкусняшки".
"Некоторые поприезжали, так у них ни одежды не было, ничего, — говорит Екатерина Витковская, сочувственно кивая головой. — Ну наши люди собрались, кто что было, то и дали. А как по-другому".
На вопрос, были ли у местных конфликты с переселенцами, и Витковская, и Галя, и Лера удивленно смотрят — какие конфликты?
"Если человек добрый, то он добрый, и где бы он не был, то он будет добрым, — говорит Галя. — А тут люди добрые приехали, работящие".
"Здесь все хорошо, — уверяет и Лера. — Я знаю истории, когда говорили, что вы и сепаратисты, и москали. Но у меня такого не было. Наверное, я просто решила, что не хочу кому-то что-то доказывать".
Да и о войне в селе знают не понаслышке. Отсюда в зону боевых действий за четыре года мобилизовали шесть человек — а это довольно много для маленькой Зеленой Поляны. Первый же мужчина, которого мы встретили на входе в село, сказал, что воевал на Донбассе. Представился Николаем, на войне вместе с ним был и его зять. Оба демобилизовались в 2015 году.
"Были и мы на Донбассе. Отдыхали, — шутит Николай, оперевшись на велосипед. — Нам то что, старикам. Нам проще, а молодым тяжело было — вот и напивались, и обкуривались. Звоню зятю — ну что, ну как? Та нормально, папа, говорит. А это как раз Дебальцево было, выходили там через одного".
Николай говорит — с переселенцами никто и не собирался конфликтовать. Их беда для многих в селе оказалась очень близкой.
Жизнь в Зеленой Поляне проходит спокойно и размеренно. Изредка проезжают грузовики со спиленными деревьями, еще реже — машины. Сельпо (местный магазин) в центре села должно работать до 16:00, но уже в два часа дня на двери висит засов — клиентов все равно нет. Тишину на улице оживляют только собаки, которые тут же начинают лаять, заметив кого-то чужого.
Лера говорит, что ей здесь нравится — действительно красивая природа, хорошие люди. Хотя она понимает — долго жить в чужом доме и без работы вряд ли сможет. Но уверяет, что все трудности можно пережить — особенно, когда вы все вместе.
"Я бы не сказала, что для меня это какая-то катастрофа. Я стараюсь держаться, хотя сложно, конечно. Ну, что ж поделаешь. Будем выкарабкиваться, да, Соня?".
"Да!", — радостно кричит маленькая Соня.
