Варламов: Белорусское — не плохое, просто это часть униформы для населения
Саша Варламов встречает нас в своей комнате, в двухкомнатной квартире спального района он живет вместе с сестрой и племянницей. Спустя два месяца после выхода из СИЗО он ходит уже без палочки, выглядит намного бодрее, чем на суде.
Еврорадио: Прошло два месяца после вашего освобождения. Чем вы занимались все это время?
Саша Варламов: Я оценивал то, что со мной случилось, пробовал разобраться, что меня привело туда, понять смысл того, что происходило. Мне до сих пор плохо, несмотря на то, что мои друзья вытягивали меня. Я не мог ни минуты спать, потому что мое тело умирало. Потом меня положили в клинику, и я уже могу двигаться. А несколько недель назад на улице встретил женщину, она просто остановила меня и говорит: "Я инвалид первой группы и мне придется жить столько, сколько дал Бог, но от меня зависит, я буду жить это время больной или жить. Вы для себя определите: или вы больной дальше живете или живете".
После больницы мне сказали, что нужно в бассейн. Помню, захожу я в этот бассейн после двух лет фактически физического издевательства и думаю: какой абсурд. Если меня два года уничтожали, а сейчас я должен восстановить здоровье. А смысл был уничтожать, если по закону потом я должен получить социальную и медицинскую реабилитацию? И сейчас я пытаюсь понять, какой смысл был в этом всем и зачем меня оставили в живых. Вот, например, сижу я на лавочке в метро или на улице, автобуса жду, подходят незнакомые люди, говорят: "Мы за вас переживали, держитесь, вы должны что-то сделать. Мы ждем". Говорю, спасибо, а сам думаю: а что я должен сделать? Хожу теперь и думаю, ну к чему-то ж меня ведут.
Еврорадио: Может, уже были какие-то предложения, чем-то заняться, поработать?
Саша Варламов: Первое время вокруг меня, да и сейчас тоже — официальная пустыня. Люди, занимающие социальные статусы, чиновники мило здороваются и стараются исчезнуть из моего поля зрения. Люди, которые не занимаются чиновничьей работой, наоборот — поддерживают, пишут письма. За неделю в социальных сетках появляется 100 человек друзей. Я для этого ничего не делаю. Единственное, что я могу сказать, — я готов заниматься тем делом, которым я занимался раньше. Но не в официальном порядке, не с "Мельницей моды", этот проект для меня умер. В "Мельнице моды" сейчас нет смысла, потому что она не имеет продолжения, реализации себя в производстве, в цепочке между создателем и покупателем.
Но я готов виртуально, по электронной почте, через Skype работать с дизайнерами, общаться с ними на уровне эскизов, коллекций. Мне интересно этим заниматься. Я понимаю, что они бедные, они мне ничего не могут дать в плане денег. Но у меня пенсия 1,4 миллиона. Ну, по решению суда начнут высчитывать…
Еврорадио: И сколько высчитывают, долго платить придется?
Саша Варламов: Я подсчитал, что выплаты должны закончиться через 766 лет. В месяц -20% пенсии. Будет еще меньше, ну что делать. Я не голый, не босой, на еду мне достаточно. Да и если не гневить Бога, он даст необходимое. Сейчас я открыт для творческого общения. Будь то диалог с начинающим дизайнером или тем, кто хочет что-то для себя. Я спокойно отношусь к одежде…
Еврорадио: Хватит ли такой суммы на жизнь? Цены сейчас…
Саша Варламов: Бывает, друзья еду приносят. Надо же и за квартиру заплатить, таблетки купить. Иногда это люди, с которыми я раньше просто здоровался. Зачем? Ну, раз Бог дает, значит, что-то еще будет.
Еврорадио: Больше двух лет вы не видели людей, в городе, на улицах. Что-то изменилось в их одежде?
Саша Варламов: Все осталось таким же. По-прежнему носят то, на что хватает денег. Так во всем мире. Роскошь и мода — два взаимоисключающих понятия. Мода выражает человеческий мир. Если ты одет в золото — ты не одет в моду. По майке, джинсам можно сказать о твоих целях в жизни.
Еврорадио: Сейчас хотят ввести пошлину в 100 долларов, если человек закупается вещами за границей. А у нас можно хорошо одеться?
Саша Варламов: Практически невозможно. Если покупать товары отечественного производства, ты будешь одет в одежду, в которой тебя хочет видеть чиновник. Они решают, что производить. И вот они решили, что человек должен носить вот эти брюки, вот это пальто. Если ты хочешь носить другие вещи, проще съездить накупить в Киеве, в Москве… И ты сам выберешь, что хочешь носить. Это не потому, что белорусское плохое, просто это часть униформы для населения.
Нигде, кроме нашей страны, мода не имеет государственного регулирования, чиновничьего вмешательства. Каждый человек сам решает, если он шьет, где должна быть пуговица. А у нас на предприятиях стоят ГОСТы: пуговица должна быть пришита на таком-то расстоянии от края изделия. Я понимаю, что можно регламентировать какие-то моменты в медицине, но как можно регламентировать творческий процесс?
Есть люди, которые хотят выразить себя, но на это нет денег. И они начинают выделять себя какими-то платочками, шляпками. Вот недавно прошел по вечернему Минску, большинство магазинов абсолютно пусты. Все мировые бренды представлены в Минске, но я там не видел покупателей.
Еврорадио: Может, за эти два месяца вы уже приметили новых молодых талантливых дизайнеров?
Саша Варламов: Я был на трех показах за последнее время. Был на показе Людмилы Лабковой. Она всегда вызывала у меня восхищение. Кроме нее — Светлана Гнеденок. Это не просто фасончики - это мировоззрение. Есть сестры Парфенович, которые недавно показали свою коллекцию. Но я не могу назвать их дизайнерами, они ушли в область искусства. Они художники. Их коллекции — как картина, как арт-проект. У моды есть крой — если в моде нет кроя, то это не мода.
Еврорадио: Более двух лет за решеткой — когда начался суд, вы задавали вопросы, выступали, что помогало держаться?
Саша Варламов: Были люди, которые поддерживали меня. Вот даже тебя ведут конвоиры, а из-за дверей камеры слышишь шепот: "Держись". Я прочитал много церковной литературы. Да и я заткнулся на все это время, большую часть времени я молчал. Художественную литературу не мог читать. Там начинаешь сдвигаться от особого количества фени, мата. Помню, начал вслух читать молитву за каждого из сокамерников, называя их имена. Тогда мат прекратился: может, решили, что я сдвинулся?!
А вообще все, что мне пришлось выдержать, дал мне Бог. Я полностью положился на него. Я выдержал за счет того, что я читал. Это давало мне силы, жизнь, надежду. Я там два года молчал, в день говорил три слова. Но благодаря этому опыту я лучше подготовился к жизни в том, другом мире. Может, в эту тюрьму меня спрятали, чтобы уберечь от себя самого, от того состояния, в котором я находился перед арестом. Я не видел смысла тогда в том, что делаю. И в тюрьме я не умер, для чего-то же это все надо было. И я продолжаю думать, для чего это надо. Вспоминаю слова Саровского "Смирись, и тысячи людей рядом с тобой спасутся". То есть мне надо свою инициативу полностью исключить. Многие люди останавливают на улице, заговаривают. Значит, Бог дает, значит, надо держаться дальше.
Напомним, суд признал Сашу Варламова виноватым по нескольким экономическим статьям Уголовного кодекса. Модельеру присудили пять лет ограничения свободы без направления в учреждения открытого типа, или "домашнюю химию". Саша Варламов провел за решеткой больше двух лет.
