“Всех собак повесили на папу”. История белоруса, который приютил сотни собак

Активист из Марьиной Горки Юрий Валько четырнадцать лет в одиночку содержит приют для бездомных животных. Собаки живут буквально посреди леса, каждый день Юрий проводит здесь шесть-семь часов.

Сейчас в его приюте около сотни собак. А за жизнь Юрий пристроил больше тысячи бездомных животных.

Он признаётся, что когда-то рассчитывал на отдачу со стороны и местных жителей, и местных властей. Надеялся, что ему помогут решить общую проблему города, следил за мировыми тенденциями: узнавал, как спасают бездомных животных в других странах.

— Я предлагал ввести налог на животных — как на тех, что содержатся на частных подворьях, так и на тех, которые живут в квартирах. Предлагал чипировать собак и котов, чтобы все в городе знали, чей питомец находится на улице. Предлагал применять беспощадные санкции к нерадивым хозяевам, наказывать их штрафами — только это могло привести к каким-то результатам, — поясняет Юрий.

Объясняя местным властям, как важно чипировать домашних животных, Юрий продолжал помогать тем, кто уже остался на улице. Всех это устраивало, в итоге с властью сложилась устная договорённость: Юрий просто берёт ответственность за всех бездомных собак в городе.

— Мечты мечтами, но необходимо было ежедневно заботиться о городских животных. И тех, кто живёт в городе, и тех, кто уже поселился в приюте. Многих собак увозили на Гурского, но я забирал их и оттуда. Вот в такой каше варился каждый день со своими старыми и новыми друзьями. Плакал горькими слезами, когда кто-то умирал. Но слёзы со временем высыхали. А безысходность и непонимание общества нарастало.
 

Как появился приют: “Юра, там собачка бегает — убери”

Несколько недель назад в интернете появилось видео пикета: Юрий в окружении полусотни собак вышел к зданию Пуховичского исполкома.

В этом пикете не было политической составляющей: Юрий просто хотел обратить внимание чиновников на проблему бездомных животных и на свой приют.

Так этот приют видят внуки Юрия Валько. На этом рисунке в приюте есть помещение, в котором “собачкам делают массаж”, есть собачья кухонька, а есть “место, где врачи делают так, чтобы у собачек не было щенков”.

На самом деле приют находится на территории подсобных помещений бывшей воинской части. Территорию выделили местные власти: это просто устная договорённость. Здесь есть несколько десятков будок, к приюту примыкает лес. Чего нет — финансирования. Юрий каждый день придумывает, как в одиночку прокормить и выгулять сотню животных.

Четырнадцать лет назад Юрий завёл свою первую собаку — ньюфаундленда. Потом вторую — пекинеса. Его дочь Александра предполагает, что бездомные собаки Марьиной Горки просто завидовали ньюфаундленду и пекинесу и, когда Юрий выгуливал их, увязывались следом.

Сперва увязалась такса — она стала третьей собакой на попечении Юрия. А потом их стало сто.

— Все 14 лет я стоял на рынке, обвешанный собачками и котиками с ног до головы. В то первое время за выходные можно было пристроить до 14-15 котиков и собачек, а иногда — и 30. Это длилось недолго — то ли у людей пропал интерес, то ли они наелись всего этого, но уже через года два за целый месяц можно было пристроить от одного до шести животных, — рассказывает Юрий.
 

“Не заберешь — закопаю”

С властями и местными жителями сложилась устная договорённость: Юрий просто брал ответственность за всех животных в городе.

— Раньше мне звонили все. Проходит городское мероприятие: Юра, там собачка бегает — убери? Юра убирал, он ведь понимал, что вызов службы отлова стоит городу дорого. Был случай, когда бездомная собака “забаррикадировала” людей в магазине — не могли ни зайти, ни выйти. Заведующая звонит: Юра, спасай. Юра приехал, боролся с этой собакой, забрал её, а потом ходил с опухшей ногой: остались следы от укусов.

Просили пристроить собаку не только власти — местные жители теперь тоже знают, кому отдавать “лишних” животных. Дочь Юрия — Александра — рассказывает, что нередко это происходит через шантаж:

— Звонят и говорят: не заберёшь — закопаю, не заберёшь — повешу. Наверное, проблема папы в том, что он доверяет людям. Часто говорили: мы отдадим тебе собаку, но будем приезжать, помогать, привозить еду.

Про эти обещания быстро забывали. Собак становилось больше. Тогда местные власти и отправили Юрия и его приют на территорию бывшей воинской части. Все договорённости были устными.

В начале сентября, когда Юрий в очередной раз приехал в свой приют, он увидел четыре машины службы отлова. Вечером того же дня по интернету разлетелось видео: житель Марьиной Горки вывел к местному исполкому пятьдесят собак.

— Службу отлова вызвал исполком. Сейчас там говорят, якобы люди начали жаловаться на приют. Но столько лет никто не жаловался — и вдруг начали? Мои собаки отсюда никуда не могут уйти, их здесь кормят, у собаки такая психология, что она далеко от этого места не уйдёт, — убеждён Юрий.

— Всех собак города на папу вешают, — говорит Александра. — Если кто-то видит в городе бездомную собаку, говорят, что это папина собака. 
 

Конфликт с волонтёрами: “Собак скоро сделают вегетарианцами”

Когда мы заходим на территорию приюта, к нам навстречу выходит десяток собак. Ещё несколько десятков подтягиваются следом — они сопровождают Юрия. И все они собираются вокруг нас и не сходят с места, пока мы не заканчиваем интервью. Иногда кто-то из них лезет с объятиями к Юрию, несколько реже — к корреспонденту Еврорадио. Самые частые фразы здесь — “ох, ну сейчас вас точно испачкают” и “они все хотят погладиться”.

— Посмотрите на них, разве они голодные? Разве они несчастные? — говорит дочь Юрия, знакомя нас с постояльцами приюта.

Этими вопросами она отвечает на упреки зоозащитников. Волонтёры считают, что Юрий организовал не приют, а стихийник, а от помощи со стороны отказывается. 

Юрий не согласен и уверяет, что ему действительно нужна помощь — но не в таком формате, какой видят другие волонтёры. Корень недопонимания зарыт в лесу. Вот буквально в этом лесу, который примыкает к приюту.

Вместе с Юрием и несколькими десятками собак мы идём в лес, к озеру, а по пути расспрашиваем, как вышло, что он остался с собаками один.

— Самая главная причина недопонимания с волонтёрами в том, что они иначе себе представляют, что такое собака. Кто она? Для чего служит и что должна делать? Собака — это охотник, и ей лучше заниматься своим ремеслом. Увидел зайца, оленя, утку — и сигай за ней. Подушки, косынки, бантики, диваны — это не собачья тема. Но теперешние зоозащитники рьяно пробивают эту тему. Собак скоро сделают вегетарианцами.

В Минске лабрадоры живут в квартирах, никогда не видели камышей и уток. Хаски и маламуты никогда не бегали по просторам в упряжке — они просто сидят на балконах и воют. Потом их отвозят в деревни и выбрасывают, отдают престарелым родителям, а то и вовсе в чисто поле. Вот с такой действительностью мне приходится встречаться каждый день.

Человек извратил саму сущность жизни животного, удовлетворяя свои прихоти. Всему Минску не нравится, что собаки живут в лесу. Но это их естественное состояние, так должно быть.

Иногда волонтёры упрекают нас: вы не отдаёте собак, мы хотим их пристраивать. А я показываю: вот у меня молоденькая собачка, берите, пристраивайте её! Ей плохо в приюте, я не знаю, когда она освоится. А зачем забирать отсюда, например, Кима? Вот эту большую собаку. Ему здесь очень весело, ему хорошо.

Думаете, мало было собак, которых мы пытались пристроить и которые возвращались сюда? Со мной собаки бегают в лесу за зайцами — зачем таких собак забирать в квартиры?

Александра рассказывает, что за годы существования приюта волонтёры неоднократно пытались присоединиться к делу.

— А в интернете писали какие-то гадости. Многие почему-то считают, что папа отказывался от помощи волонтёров. Но папа отказывался не от помощи, а от попыток навязать ему чужие идеи и принципы.

А кто хочет, чтобы тобой командовали, когда в итоге они всё равно уедут, а ты останешься в Марьиной Горке с сотней этих собак один? Мы не вступаем ни в какие конфликты с ними, в интернете не отвечаем.
 

Как их всех прокормить

Юрий любит программы на канале National Geographic, любит животных, любит фотографировать. Ещё до того, как у него появился приют, он мечтал фотографировать детей и животных. С тех времён остались открытки.

Когда в приюте жило уже два десятка собак, Юрий скорректировал планы — теперь он мечтал устраивать представления для детей. Тогда приютом интересовались в местной школе: на уроках труда ребята делали будки, кто-то приходил в приют как волонтёр, вспоминает Александра.

Юрий купил для детей красные футболки с небольшой лапкой на груди. А потом выросли новые дети — какие-то не такие.

— Приют тогда был в другом месте, собак было меньше — около сорока, да и дети были другие. Были разукрашенные будки, с детьми мы выгуливали собак в парке. Сейчас — ни одного ребёнка, никому не интересно.

Было бы здорово, если бы какая-то школа взяла шефство над приютом, помогала с изготовлением будок, к примеру. Если бы предприятия помогали с кормом. Если бы исполком вообще власть над нами взял, а не просто шефство.

Приюту в самом деле нужна помощь. Забору нужны калитки, забор нужно подлатать — всё это требует денег. Если бы город взялся его подлатать, местные жители перестали бы о каждой бездомной собаке говорить, что она сбежала из приюта Юрия. Будок собакам до сих пор не хватает. Сотрудничать с местными предприятиями Юрий пробовал, да всё не выходит.

— Как-то мы договорились с начальником комхоза: он пообещал изготовить для приюта бесплатно 30 будок. Заказали — сделали. А потом этого начальника комхоза убрали. Приходит следующий начальник и выставляет нам счёт — по миллиону рублей [сто деноминированных рублей. — Еврорадио] за будку. Один мой знакомый даже предложил выкупить у комхоза эти будки, пока не узнал, какую цену там запросили, — вспоминает Юрий.

Юрий находит способы регулярно привозить в приют еду. Не дорогой собачий корм — то субпродукты, то просроченное мясо. Деньги на это никто не выделяет. 

— Я привозил говяжьи желудки, вымя, головы, лично, простите за подробности, разбивал эти головы, мозги разлетались в разные стороны. Можно было свихнуться от того, что приходилось делать, чтобы прокормить этих собак. Я думал, что кто-то обратит внимание, все поймут масштаб проблемы, предложат помощь — а получилось, что я остался с собаками один.
 

“Меня придут и спалят”

После пикета у исполкома отношения с местной властью вернулись к прежнему формату. Юрий формулирует это так: “Пока меня не трогают, я никуда не хожу”.

— Раньше местная газета обо мне писала так: “Юрий Викторович со своими красивыми собачками снова сделал что-то хорошее”. А теперь та же местная газета пишет: “А был ли приют?” Ну и как к этому относиться?

Больше всего владельца приюта возмущает, что город не понимает — он сам виноват в проблеме бездомных животных. Решать её нужно не направляя очередное бездомное животное в приют Юрия, а обязывая людей брать ответственность за своих животных.

— Владельцев собак нужно штрафовать, если они выбрасывают их на улицу. Для этого нужно чипировать всех домашних животных, чтобы вы знали, чья собака бегает по городу.

Чипирование — это единственная серьёзная проблема. Никакие ошейники с бирочками чипирования не заменят. Хозяин, выбрасывая собаку, их сразу же снимает.

Знаете, что мне на это предложение ответил начальник комхоза? “Меня придут и спалят, если начнём штрафовать”. Вы представляете? В каком веке мы живём?
 

Комментарий волонтёра: “Нужно создавать приют с рабочими местами”

Мы поговорили с зоозащитницей Ольгой Кирильчик, чтобы понять, почему у Юрия и волонтёров не складывается совместная работа.

— Сейчас пытаемся работать по нескольким направлениям и начали с исполкома. Потому что мы понимаем: даже если мы вывезем всех собак, ситуацию это не решит. Через пару лет появится такая же стая, но в другом месте. Люди снова будут обращаться к Юрию, он снова создаст такой же приют.

Мы подали запрос в исполком — попросили выделить новую территорию и создать временный пункт содержания и отлова. Естественно, речь не о таких пунктах, как тот, что существует на Гурского. Существуют пункты другого формата, где с животными работают волонтёры, сотрудничая с государственными органами.

В любом случае нужно рассматривать возможность создания приюта с оплачиваемыми рабочими местами. Сейчас на это появился небольшой шанс — пока говорить о чём-то наверняка не могу.

Местные власти идут нам навстречу, разрешают вывозить животных из приюта. Нам не кажется, что все эти годы власть всё устраивало. Как нам объясняли, исполком не единожды поднимал вопрос приюта, но каким-то образом удавалось договариваться.

Видение приюта в понимании Юрия и остальных волонтёров разное. Выступить под одним флагом — это значит, что каждая сторона будет делать определённые шаги навстречу.

Сейчас власти дали нам понять: мы пойдём вам навстречу, а вы действуйте. Ищите землю, место, в которое перенесём приют. Пока оно не найдено, мы вывозим собак. Это непросто: в стае своя иерархия, кого-то забрали — другой начинает вести себя иначе.

На наш взгляд, сам Юрий в работе с волонтёрами особо не заинтересован. Палок в колёса не ставят, но некоторые сложности есть: например, волонтёры хотят забрать одних животных, а он предлагает других.

В Марьиной Горке не единожды были волонтеры, которые пытались работать с Юрием. Хотели помочь реорганизовать приют, чтобы снизить количество драк между собаками, а также уменьшить рождаемость в условиях, когда нет возможности стерилизовать всех имеющихся сук; поставить вольеры под щенков и карантинную зону.

Минимальная реорганизация позволила бы в дальнейшем привлекать общественность к волонтерской помощи по уходу за животными, а также позволила посещать приют людям, желающим выбрать себе питомца. Но все предложения рано или поздно упирались в нежелание Юрия что-либо менять. Таким образом все оставалось на том же месте. В результате чего сегодня мы имеем проблемы как с содержании животных приюта, так и в отношении недовольных горожан.

Дачники уедут — собак снова станет больше

После громкого пикета у исполкома поднялся шум. Волонтёры со всей страны помогли пристроить часть собак. Теперь их в приюте вдвое меньше, чем было, — всего сто. 

Юрий признаёт: он благодарен волонтёрам за то, что собак удалось пристроить, спасти от Гурского. Вот только проблема не решилась — не только в Беларуси, но даже в маленькой Марьиной Горке.

Совсем скоро собак в приюте снова станет больше: разъедутся дачники, и те животные, которых они взяли к себе домой на лето, останутся на улице. Разумеется, у них не будет чипов. А значит, и хозяев тоже не будет. Юрий и Александра наблюдают за этим много лет.

— Мне нужен союз единомышленников, большая организация, которая могла бы помочь с финансированием приюта. Но волонтёры до сих пор не могут объединиться под моим знаменем, не могут поддержать требования о чипировании и штрафах. И мечты остаются мечтами.