Именно это позволяет Лукашенко и Путину зарабатывать, в том числе на западных товарах, иногда через фирмы-прокладки. Если бы усиливались санкции против России, это тоже било бы по режиму Лукашенко.
Если говорить именно о лукашенковском режиме, то здесь мог бы подействовать инструмент вторичных санкций. До сих пор остаются организации и компании в Китае, Объединенных Арабских Эмиратах, Индии и некоторых других странах, которые продолжают торговлю с режимом Лукашенко и не несут за это никакой ответственности. Если бы вторичные санкции были введены или Евросоюзом, у которого нет таких инструментов, или усилены со стороны США — это тоже закрыло бы многие из этих лазеек.
Я не считаю, что то давление, которое есть сейчас, — достаточное.
— В чем логика режима? Чего добивается Лукашенко?
— Я думаю, что Лукашенко хотел бы подвести Беларусь к ситуации "азербайджанизации" или "туркменизации". Это значит, что в стране есть репрессии и политические заключенные, но эти вопросы больше перед режимом не поднимают.
Сегодня Лукашенко пытается в условиях новой геополитической действительности получить максимальные уступки, не делая ничего в ответ.
Пока с его стороны нет никакой демонстрации готовности к диалогу.
Верховный комиссар по правам человека Фолькер Тюрк, с которым мы уже давно работаем, говорит, что после многочисленных попыток он не видит никаких возможностей говорить с лукашенковским режимом. ООН пытается смягчить условия в тюрьмах, а им в Минске отвечают, что там сидят террористы, которые находятся в прекрасных условиях.
То есть если режим не готов даже к минимальному диалогу, даже с ООН — о чем тут говорить?.. Мы говорим комиссару, мол, надо пытаться добиваться освобождения политзаключенных, он отвечает: "Так мы пытаемся, но там — глухая стена".
