"Меня принимали за поляка". Как парень из России выучил белорусский язык

24/09/2024 - 09:53

Янка / Euroradio

Янка (или Иван) родился в Калининграде, а в 2017 году переехал в Минск. Перед этим парень выучил белорусский язык и в белорусской столице полностью на него перешел.

Сейчас он живет в Варшаве, где Еврорадио встретилось с ним, чтобы узнать, как выучить белорусский язык с нуля.

— Какое было твое первое белорусское слово?

— Няма. Моя бабушка, папина мать, жила в Калининградской области. Я был еще совсем маленький, где-то ударился, болела то ли рука, то ли нога. А она говорит: "Няма болю". И вот это слово "няма" я сначала не понял.

— Расскажи немного о себе: откуда ты и как пришел к белорусскому языку?

— Я родился в Калининграде. Это Россия, бывшая Восточная Пруссия. Такой интересный регион, куда отправляли россиян, белорусов, украинцев. Там встретились мои родители. Мой папа — из Беларуси, мать — из России (у нее тоже сложная история, есть польские корни и много чего неизвестно).

В детстве я осознал, что я белорус. Я ездил к родственникам в Минск, когда был маленький. Как-то определил, что если фамилия от папы, то и национальность, видимо, тоже. Меня всегда в детстве обижала детская кричалка: "Трус, трус, белорус". Я всегда злился на это, меня цепляло.

Когда мне было 12 лет, мы поехали с отцом к родственникам в Минск, оттуда — в Мир и Несвиж. Я считаю, что эти поездки действительно перевернули мою жизнь.

— Что именно тебя зацепило?

— С детства в Калининградской области ты видишь кирхи. Это не сходится с историей о лаптях и Илье Муромце.

Мне была близкой архитектура, которую я увидел в Беларуси.

К тому же я интересовался краеведением. Мне еще в школе была интересна тема Великого Княжества Литовского, так как это не Россия и не Польша. Увлекаясь историей, я решил углубиться в белорусский язык.

В начале 2000-х было еще много белорусского языка на улицах, его можно было услышать. Я попросил папу, чтобы он купил мне словарь и книгу по-белорусски и объяснил, как что читается.

“Мяне прымалі за паляка”. Як хлопец з Расіі вывучыў беларускую мову

Минск, фото героя

Потом, ближе к концу средней школы, я задумался, почему бы не поступать в Минск. Тогда была естественной мысль, как это делать, не зная белорусского языка.

Я начал искать более основательный учебник, чтобы не просто читать, а научиться говорить и писать. Тогда на модемном интернете я потратил много времени, чтобы найти его — и нашел.

Один из учебников ["Гавары са мной па-беларуску" — Еврорадио] меня удивил, так как там было написано не "Мінск", а "Менск". И я дополнительно начал знакомиться с параллельной историей, узнал, что есть два правописания и вообще двойная и глубокая история самой Беларуси.

— Как ты учил язык?

— Сначала был учебник. Конечно, он у меня долго лежал, потому что я немного отложил идею переезжать в Минск. Меня убедили остаться в Калининграде. Но я периодически его листал.

Был момент, когда я случайно поймал вечером то ли "Радыё Свабода", то ли "Радыё Рацыя". И там был "Тузін Гітоў", я слушал музыку.

Минск, фото героя

Потом находил информацию в ВК, и там было все, в том числе радикальные белорусские сообщества, где чуть ли не готовился захват Смоленска.

Еще на меня оказал влияние спутниковый телеканал "Белсат".

— Какие группы тебя вводили в белорусский мир?

— Одними из первых, кого я слушал, были B:N:, Полина Республика (пока она пела по-белорусски), Лявон Вольский, "Дзецюкі".

Надо добавить, что пока я жил в Калининграде, я начал искать белорусов там. Выяснилось, что есть целое сообщество. Сначала я думал, что оно пролукашенковское, что это такие советские белорусы. Но выяснилось, что это бело-красно-белые борцы за белорусскую Беларусь.

Я познакомился с председателем сообщества. Он меня познакомил и с "Дзецюкамі", и с Кирчуком, и с Алесем Пушкиным (очень хорошо запомнил эту встречу, очень теплый человек был).

Выяснилось, что какое-то время в Калининграде работала белорусская униатская церковь.

После 2014 года это все начало приостанавливаться из-за агрессии России. Я тогда тоже задумался, что не хочу жить в стране, которая ведет такую политику.

Янка в Варшаве

Это был последний год, когда наше сообщество принимало участие в Празднике народов, когда все диаспоры, представители разных народов устраивают ярмарку и презентуют свою культуру. После 2014 года это все закончилось.

Начали появляться новости, как кого притесняют. Мол, в Калининграде начинается "ползучая германизация", начали бороться со всем немецким, так как немецкие фонды активно работали в Калининграде, что-то восстанавливали, давали деньги на музеи, инициативы, учебно-просветительские учреждения.

Началась пропаганда против Украины, заметно увеличилось количество военных.

Я задумался о переезде. Подумал — если я белорус, где еще я познакомлюсь с белорусской культурой, как не в Беларуси?

Это был 2017 год. Я уже окончил университет. Немного успел попутешествовать. Интересно, что в России я был в Калининградской области, Санкт-Петербурге и на родине матери в Ростовской области на пограничье с Украиной.

Странно, что за всю жизнь в Москве я был три раза, и то проездом несколько часов.

— Когда ты переехал в Беларусь, к чему ты готовился? Это же как "новая страница жизни"? Конечно, ты был там раньше, но любой переезд — это ожидание чего-то нового.

— Я много читал о Беларуси, о ситуации в Беларуси. Я знал о режиме Лукашенко, обо всех "площадях". Я представлял, что еду не в суперсвободную страну, но туда, где есть активисты и заинтересованные белорусской культурой люди.

Янка на Комаровке, фото героя

Переезжал я, имея дистанционную работу: я готовил документы на визы. Понемногу работал, надо было искать постоянную работу в Беларуси. По образованию я географ, но нашел работу в рекламном агентстве, потом поработал в "Велкоме".

Я хотел найти работу, где мог бы спокойно практиковать и говорить по-белорусски, встречать белорусскоязычных людей. На "Велкоме" было шоком и восхищением, что какой-то иностранец из России начал говорить по-белорусски, — ведь никто не мог. Меня это не устраивало, да и работа не была суперприятная.

Случайно сложилось, что я откликнулся на объявление магазина одежды. Они искали СММ, я имел опыт ведения соцсетей.

Я сразу сказал, что я не суперспециалист, если хотите — могу попробовать, может, есть другие вакансии. Им нужен был еще продавец. Здесь опыт у меня был больше.

Меня взяли. Сам коллектив был белорусскоязычный, да и в магазин приходили люди за белорусскостью. Там было очень просто начать свободно говорить.

Да, до сих пор я вроде учился, мог что-то просить, читать, но это было пассивное. Когда я приехал в Минск, то думал, что буду говорить только по-белорусски, а тут выходишь, и на твое белорусское все отвечают по-русски. Это бьет по запалу, уверенности. А на этой работе я начал говорить только по-белорусски.

Весной 2020-го я уволился, немного поработал в белорусских проектах. Понял, что хочу перейти в дизайн. Это мне всегда нравилось. Я начал фриланс, но белорусских дел не оставил.

Обстоятельства сложились, что я был вынужден уехать из Беларуси. Почти год был в Украине, во Львове. Там было очень приятно: когда говоришь по-белорусски, то люди радовались, что "братья вспоминают свой язык".

А были случаи, как и в Минске, что меня принимали за поляка.

— Как в Беларуси реагировали на то, что ты из России и разговариваешь по-белорусски?

— Обычно восхищались, удивлялись, что у "нас никто не говорит, а человек из России — да". Был случай, я пошел в поликлинику. Сначала врачи удивились, что я по-белорусски разговариваю, я сказал, что могу перейти на русский, но они, мол, "нет, нет, мы же в Беларуси".

Из негативного лишь однажды на Комаровке какая-то продавщица сказала, что она не из Беларуси и не знает белорусского языка. Я пошел на такую хитрость: когда россиян не понимают, они начинают говорить медленно и немного громче. Я сделал то же самое и еще пальцем показывал.

Когда начинаешь жить белорусской жизнью, это сначала нравится, ты восхищаешься, но в определенный момент понимаешь: "Я же ничего такого не делаю". Это как не забыть одеться или удивляться тому, что умеешь дышать.

— А как родители реагировали на твой переход на белорусский язык?

— С родителями я говорю по-русски. Папа когда-то хорошо знал белорусский язык, но долго не жил в Беларуси и не пользовался им. Сейчас он даже говорит, что не все слова помнит, но ничего негативного к моим устремлениям не высказывал.

Минск, фото героя

Для меня это то чувство, то средство, которым я показываю, что я настоящий белорус. Я не могу понять, как можно считать себя частью белорусской культуры, когда ты оторван от нее и не понимаешь литературы, обычаев. Как их можно понять через другой язык?

— Есть ли у тебя любимые белорусские слова?

— Нет, мне все нравится. Даже слова, которые люди записывают в русизмы, как, например, “дзерава”, “цвяток”, “цвет”.

Я уже дошел до такого уровня, что углубляюсь в язык не просто как в средство коммуникации, мне интересно, как он строится, я именно живу им.

— Часто бывает, что люди, которые переходят на белорусский язык, пытаются в начале избавиться от всех русизмов…

Я тоже через это проходил. У меня все "квітнела", ездил только на "ровары", носил "майткі". Потом больше читаешь, начинаешь более спокойно относиться к словам. Например, когда читаешь человека, который с детства говорил по-белорусски и не чурался этих слов, возможно, надо принять, что белорусский язык где-то похож на русский. Я считаю это нормальным.

— А насчет имени — ты все же Янка или Иван?

— Янка, Иван, Ясь, Ивась — это очень длинная тема. Когда я был маленький, мне не нравилось мое имя, не нравилось, что меня называли Иваном, Ваней.

Когда произошла белорусизация, все говорили, что Иван — это по-русски. Я начал подписываться Янка, Ян.

Потом углубился в белорусскую литературу, историю, там Иванов по горло. Иван Луцкевич, один из отцов белорусского национализма, такого варианта не чурался, кажется, вообще был римо-католиком и, по идее, был Яном, но выбрал форму "Иван". Поэтому вполне нормально быть Иваном.