Пограничник с Донбасса: У сепаров есть списки с нашими именами и телефоны

От Еврорадио: Из соображений безопасности настоящее имя, фамилию, звание и точное место службы на российско-украинской границе собеседника Еврорадио не называется. В первую очередь — ради безопасности его семьи — она до сих пор находится на занятой сепаратистами территории. Одно возможное уточнение: в пограничных войсках Украины Сергей отслужил уже 20 лет. Он — один из тех украинских пограничников, которые были вынуждены под огнём противника отступить на территорию России.

Еврорадио: Что до начала конфликта на Донбассе представляла из себя российско-украинская граница, её действительно практически не существовало? После Крыма какое-то предчувствие беды было?

Сергей: Пункты пропуска, которые стояли на автомобильных дорогах, на железнодорожных станциях, они работали и выполняли необходимую функцию. Но между пунктами пропуска немалое расстояние, и оно перекрывалось небольшими нарядами. Этими силами всю местность невозможно было удержать. И на 60% нашей границы — одни дыры. Техники мало, топлива мало и ходили пешие наряды. Пошли два человека налево на 5-10 километров: пока дойдут до конечной точки, граница за их спиной — без хоть какой-то охраны. Что касается предчувствий... С неприятностями мы впервые столкнулись 1 мая, когда начались бунты местного населения. Но и тогда я не мог подумать, что поддержка наших сепаратистов и помощь им идёт с российской стороны. Я думал, что это местные начали бунтовать из-за своего нежелания идти в Евросоюз. Это сейчас очевидно, что половина этих бунтовщиков были подготовлены заранее.

Еврорадио: Начались бунты, разговоры о создании ДНР-ЛНР — как действовали вы?

Сергей: С этого момента мы практически не выезжали из подразделения: весь состав в 120-140 человек постоянно находился на территории нашего отдела. Но после того, как полностью разбили Луганский отряд, начальник отдела приказал погрузить всю технику, выдвинуться на территорию пункта пропуска и остаться между российской и украинской границей — на нейтральной территории. И там мы в полном окружении находились 20 дней. И не просто стояли, а как могли исполняли свои обязанности: оформляли и пропускали людей и транспорт. Кстати, когда начались эти события, из зоны конфликта ежедневно через нашу точку выезжало по 6-7 тысяч людей в Россию — это очень много.

Еврорадио: Вы — на нейтральной полосе, а что на это россияне? И как на ситуацию реагировало ваше командование?

Сергей: Они нам сочувствовали. Никакой помощи или предложений — просто подходили и говорили "Нам вас жаль". Причём, мы поняли, что российские пограничники знали, когда на нас будет нападение, когда будет бой. Так, однажды за 15 минут до боя они срочно забрали все машины и всех пешеходов, которые были на нейтральной полосе. Мы постоянно выходили на наше высшее руководство, просили помощи, но за всё время ни боеприпасами, ни продуктами нам так и не помогли. Однажды приехал заместитель начальника российского пограничного отряда и привёз какой-то тушёнки, воды. Надежда на помощь наших была: однажды к нам пытались пройти со стороны Донецка батальоны Нацгвардии — мы уже даже наши танки видели. Подали им сигнал ракетами, но это был и сигнал сепаратистам: они поняли, что если позволят нам объединиться, то справиться с нами будет очень сложно. Этими ракетами мы, практически, и себя выдали, свои планы.

Я не скажу, что все 20 дней у нас были бои. Но ситуация была такова, что мы не могли бросить оружие и пойти в Россию и не могли с оружием пойти в Украину — мы были заблокированы. К нам приходили "переговорщики" от сепаратистов, просили перейти на их сторону, обещали большие деньги: "Забудьте Киев и приказы — переходите на сторону ополчения! Будет жить и работать на своей земле и всё у вас будет замечательно!" Но никто не согласился и никто не перешёл и на 20 день такого стояния начался очень сильный бой. Сразу скажу: с российской стороны по нам не стреляли: ни техника, ни вооружение с их стороны не применялись. Единственное, на самой высокой точке постоянно находились двое мужчин, которые постоянно говорили по телефону — это были коректировщики, которые с российской стороны направляли огонь миномётов в нашу сторону.

Еврорадио: Как вас встретили на российской стороне?

Сергей: Сильный бой длился около 40 минут. Патронов практически не оставалось — я расстрелял весь свой боезапас. Много было раненых и нам оставалось либо остаться и погибнуть, либо попытаться выползти на территорию российского поста. Достали бойки из автоматов и пошли на российскую сторону. Россия встретила очень плохо. Они на нас смотрели как на людей, которые опозорились, и мы сутки сидели на бетонном полу в техническом боксе, где не было ни стульев, ни скамей. В этот день был сильный дождь и мы там сидели мокрые, усталые и голодные — нам один раз привезли какие-то мороженые сосиски. Зато приехали представители Следственного комитета и требовали, чтобы мы писали какие-то объяснительные. А что объяснять? Мы ничего не нарушили — законно зашли на территорию пункта пропуска. Но через сутки они пригнали "Уралы", привезли наших раненых, которых забирали к врачам, желающим наш начальник предложил остаться, а нас погрузили и увезли вдоль границы на север — туда, где была украинская власть. И ехали мы без перерывов на туалет часов 12 кажется.

Еврорадио: Не пробовали вас завербовать или уговорить перейти на службу в российские войска?

Сергей: Нет. Единственное, перед погрузкой в "Уралы нас построили и спросили: кто будет ехать, а кто — нет. 15 человек, у которых были родственники в том городе, неподалеку от которого всё это случилось, отказались ехать. Потом российские СМИ заявили, что эти 15 человек попросили у РФ убежища. Но на самом деле у этих людей были паспорта и они после нашего отъезда зашли на территорию России и через другие пункты пропуска самостоятельно вернулись в Украину, забрали свои семьи и покинули этот регион. Потом часть из них вернулась на службу, часть — бросила и как-то иначе начала устраивать свою судьбу.

Еврорадио: Как встретила родина? И были ли по возвращении варианты, что дальше делать?

Сергей: Хорошо. Нас накормили, дали возможность вымыться и сутки нас не трогали — мы просто спали. Потом были разговоры: как и что происходило. Всё же, служебное расследование проводилась. Но главные слова от наших были: "Мы рады, что вы вернулись, что не открыли счёт 200-м".

Еврорадио: Перед вами стояла дилемма, что делать дальше? Как понимаю, и ваша семья осталась на занятой сепаратистами территории?

Сергей: Теперь каждый, кто служил в этих регионах, столкнулся с проблемой семьи. Сколько уже времени прошло, а никаких изменений нет: у многих в тех регионах так и остались жёны, дети, родители, имущество. Но вернуться домой нам нельзя — мы же сразу не согласились на предложение, перейти на сторону сепаратистов, уехали оттуда. Всё! Ко всему, списки всех военных, которые на этой территории служили, но не пожелали здесь остаться и уехали, у сепаратистов есть фамилии, звания и даже номера мобильников. Стоит вопрос: что дальше? Я не знаю ответа. Поехать туда, где я вырос, я не могу, остаться служить — мне никто жильё не даст. Я не могу своих оттуда забрать — ехать некуда. Нет денег на то, чтобы хоть арендовать квартиру. Заберу я оттуда своих родителей и жену — куда я их дену, где устрою? Возможностей у меня таких нет. Пока я по-прежнему служу пограничником, но сейчас мы несём службу по новой линии границы — по линии фронта. А тут как? Бои каждый день... По нам лупят и лупят постоянно "Грады"... В этих условиях наша задача: не допустить перемещения групп противника на территории, находящиеся под нашим контролем. Попыток таких, перехода групп по 10-15 человек, иногда с техникой, было много. Во время столкновения с последней из таких групп погибло четверо наших, я получил травму спины и попал в госпиталь.

Еврорадио: Читаю о том, как волонтёры собирают деньги на лечение раненых бойцов АТО — всё действительно держится только на помощи простых украинцев?

Сергей: Нет, всё лечение бесплатное и за счёт государства. Нет такого, что "тебе необходимы такие вот лекарства — пойди купи". Необходимой одеждой нас тоже обеспечивают, правда, здесь не всё так, как хотелось бы. Другое дело, что если, к примеру, я еду в больницу, то сам покупаю себе билет до больницы, а потом — оттуда в часть. Так же и в случае с отпуском — сам себе покупаешь билет в обе стороны. А волонтёры действительно очень помогают. Я впервые с этим столкнулся и был очень впечатлён — не верил, что у нас такое возможно. Когда приходят и просто говорят: "Мы здесь собрали — возьми". Так приносили и продукты, и одежду качественную военную, и другое необходимое солдату на передовой снаряжение — современное и качественное. Честно скажу, я очень этим поражён.

Еврорадио: И как относятся военные к тому, что "дорога за свой счёт", и что половину необходимого на фронте привозят волонтёры, а не поставляет государство, и так далее?

Сергей: Не знаю, как бы это помягче выразиться... Конечно, это неприятно. Неприятно то, что ты в этом аду остался, веришь, что можешь здесь быть полезным стране, а об этом человеке никто не хочет заботиться. И если кто-то начинает возмущаться, ответ один: "Вопросов нет: иди в сельское хозяйство и у тебя всё будет! Не хочешь сегодня служить в тех условиях, которые мы сейчас тебе даём — пожалуйста, иди дальше!". Такая политика...

Еврорадио: И что, можно действительно взять, написать заявление и уйти? Отпустят?

Сергей: Нет, это только слова. Даже если человек болен, его никто не уволит. Даже если человек скажет, что не хочет больше служить, его тоже никто не уволит. Один вариант: бери вещи в сумку и уходи, а мы тебя подаём в список дезертиров. Законного способа уйти со службы сегодня нет — никто никогда никому ничего не подпишет. Все должны служить. Не хочешь — можешь сбежать и быть дезертиром, больше вариантов нет. И твои семейные проблемы никого не волнуют.

Еврорадио: Неужели люди не нашли ни одного законного способа уволиться?

Сергей: Нет, ну почему — нашли. Семейные пары разводятся, мать детей бросает и папа становится опекуном. И по решению суда происходит увольнение. Только такая есть... щель для того, чтобы уйти законно, чтобы не стать дезертиром. Других вариантов нет.

Еврорадио: Каковы ваши ощущения, как нужно решать ситуацию с Донбассом? Может, как некоторые говорят, построить по линии фронта стену и забыть тот Донбасс?

Сергей: Никакая стена не нужна — ничего она не даст. Нужно вести диалог на политическом уровне и решать конфликт мирным путём. Потому что население, находящееся там и которое на себе все это почувствовало, уже не хочет ни ЛНР, ни ДНР, ни какого-то казачества. Люди хотят спокойно и нормально жить. А этого как раз и нет.

Еврорадио: Если не хотят местные ни ЛНР, ни ДНР, то поднялись бы и сбросили их!

Сергей: Это невозможно, так как люди запуганы. Мне оттуда звонят и рассказывают, что люди банально боятся ходить по улицам. Вечером вообще никто на улицу не выходит. Как и с самого утра. По улицам ездят вооруженные люди, они никому не подчиняются, хотят — стреляют, хотят — останавливают машину для "проверки", хотят — ту машину "отжимают". О каком поднялись и сбросили здесь можно говорить ?!

Еврорадио: У ваших родных из-за вашего отказа остаться и служить сепаратистам проблемы были?

Сергей: К моим, как это было в других семьях, не приезжали и ничего не говорили, не передавали мне через них, не угрожали. Хотя это сегодня радует, может, меня и мою семью забыли.

Еврорадио: Российские СМИ обвиняют украинских военных в различных зверствах. Есть ли для этого действительно основания?

Сергей: Знаете, как говорят: в семье не без урода. У каждой из сторон есть моменты, которые очень сильно обижают простых людей. Это касается как "ополченцев" ДНР-ЛНР, так и украинских военных, стоящих на блок-постах. Расскажу о случае, который произошёл с моим знакомым пенсионером оттуда. Им сейчас пенсию не выдают по месту жительства и вот они собрались такой "пенсионной группой" и поехали на "украинскую" территорию, чтобы узнать, может, они там свою пенсию получат? Проехали по дороге туда нормально, все блок-посты, в пенсии им отказали на основании того, что им для этого необходима какая-то новая прописка. А когда ехали обратно, то парень на блок-посту к ним обратился: "Слава Украине!". Дедушки просто смотрели парню в глаза и ничего не отвечали. Тогда им приказали выйти из машины и петь гимн Украины. Один дед сказал этому парню: "Сынок, я кроме гимна Советского Союза больше ничего не знаю — я этот гимн не учил". Тогда парень достал штык-нож и проколол дедам все четыре колеса. Так что, разное на войне бывает...

Еврорадио: Вы знаете своих земляков и говорили сами, что много людей уехало с Донбасса в Россию или Беларусь. Что это за люди? Не те, кто несколько месяцев назад бегал по украинским городам с "триколорами"?

Сергей: Действительно, много людей уехало. И в основном — в Россию. В Украину ехало очень мало людей. Не знаю, почему. Одно могу сказать: те, "кто бегал с триколорами", они остались там же, где и бегали — они никуда не уехали. А вот те люди, которые не активничали, когда увидели, что начинается, что им грозит уничтожение — именно они собрались и начали уезжать. Уезжали не сепаратисты, а нормальные мирные граждане, которые хотели сохранить жизнь своим родным и близким.

Еврорадио: Как будете решать свои проблемы с семьёй?

Сергей: Пока остаюсь служить и буду исполнять свои обязанности. А что будет дальше, увидим... Я надеюсь, что спокойно вернусь домой и буду жить там же, где и жил.

Фото: rian.com.ua