Сафари для Вагнера. Чем занимаются в Африке наёмники из России?
Российские наёмники в Центральной Африке — об этом должен был быть документальный фильм, над которым работали убитые российские журналисты Орхан Джемаль, Александр Расторгуев и Кирилл Радченко. “Новая газета” рассказывает о российских “солдатах удачи” на африканских войнах и объясняет, почему российские власти не спешат легализовать частные военные компании.
Новые приключения “музыкантов”
Газета Le Monde и другие французские издания, которые внимательно следят за событиями в Центральной Африке, в июне сообщили, что в 60 километрах от столицы ЦАР, на территории поместья Беренго, бывшей резиденции президента, а затем императора страны Жан-Беделя Бокассы, находится база “посланцев Москвы”. Нынешний президент ЦАР, Фостен-Арканж Туадера, пришёл к власти в марте 2016 года. В марте 2018 года он торжественно отпраздновал вторую годовщину своего правления. На праздничной церемонии, “россияне с военной выправкой” (цитата Le Monde) впервые предстали перед публикой в своём новом качестве.
Про их миссию есть разные мнения. Российский МИД официально сообщил "б оказании военно-технической помощи на безвозмездной основе" и отправке в Центральную Африку "5 военных и 170 российских гражданских инструкторов для подготовки военнослужащих ЦАР".
По информации французских журналистов, задачи “инструкторов” не ограничиваются наставничеством: “люди из Москвы обеспечивают личную охрану президента, имея неограниченный доступ к его рабочему графику и окружению”.
А охранять его есть от кого. В стране уже 15 лет полыхает кровавый этнорелигиозный конфликт. Под контролем правительства находятся лишь столица и прилегающие к ней районы. Остальная территория — поле битвы враждующих сил: мусульманских формирований и противостоящих им отрядов христианского ополчения “Антибалака”.
Администрация президента ЦАР, пишет Le Mondе, подтверждает прибытие в республику “отряда российских военных специалистов для усиления безопасности главы государства”. А у президента появился советник из России, координирующий работу телохранителей. Этот же человек является посредником при контактах Москвы и Банги в оборонной и экономической сферах.
По сведениям Le Mondе, пятеро “посланцев Москвы” являются кадровыми военными разведчиками. Остальные якобы работают на две частные военные компании — Sewa Security Services и Lobaye Ltd. Однако большинство экспертов уверены, что речь идёт о так называемой “группе Вагнера”, которая, по данным многочисленных источников, может быть связана с предпринимателем Евгением Пригожиным, известным как “кремлёвский повар”.
Замечены вагнеровцы и в соседнем африканском государстве — Судане. Официальной информации нет, но в экспертной среде их присутствие в этой стране является секретом Полишинеля.
"“Группа Вагнера”, частная военная компания с тесными связями с Кремлём, которая была активна в Сирии и отправила неизвестное количество сотрудников в Судан, — сообщает в своем январском докладе Stratfor, известная американская разведывательно-аналитическая компания. — Развёртывание группы неудивительно, учитывая десятилетия тесных связей между Хартумом и Москвой и в свете визита президента Судана Омара аль-Башира в Кремль в ноябре".
“Первая партия “Вагнера” уже отправлена в Судан, — подтвердил тогда же, в январе, так называемый экс-министр обороны “ДНР” Игорь Стрелков. — А ещё одна готовится ехать в Центральноафриканскую Республику”.
Ситуация в Судане тоже далека от стабильности: в провинции Дарфур не прекращается межэтнический конфликт, сторонами которого выступают правительственные силы, проправительственные арабские отряды и повстанческие группировки местного негроидного населения. “Музыкантов” — так называют бойцов “группы Вагнера” коллеги по цеху (по причине “музыкального” позывного основателя и руководителя группы, принадлежащего, как считается, Дмитрию Уткину, сотруднику Пригожина), похоже, не страшит российское законодательство. Хотя угроза с этой стороны, по идее, совсем не шуточная.
Вознаграждение и наказание
“Вербовка, обучение, финансирование или иное материальное обеспечение наёмника, а равно его использование в вооружённом конфликте или военных действиях наказываются лишением свободы на срок от четырёх до восьми лет”, — сообщает 359-я статья российского УК. Самому наёмнику за участие в военных действиях светит до семи лет тюрьмы. Под этим понимается “лицо, действующее в целях получения материального вознаграждения и не являющееся гражданином государства, участвующего в вооружённом конфликте или военных действиях, не проживающее постоянно на его территории, а также не являющееся лицом, направленным для исполнения официальных обязанностей”.
359-я статья не из самых “популярных”, но мертвой её не назовёшь. По данным судебного департамента при Верховном суде РФ, в прошлом году по ней были приговорены к различным срокам заключения три человека, в 2016-м — два, в 2015-м — восемь. Как правило, по ней судят тех наёмников, которые воевали на “неправильной” (с точки зрения российской власти) стороне.
Участие российских наёмников в войне на Донбассе признано в России вполне официально. “Мы никогда не говорили, что там нет людей, которые занимаются решением определённых вопросов, в том числе в военной сфере, но это не значит, что там присутствуют регулярные российские войска”, — заявил Владимир Путин на одной из своих больших пресс-конференций.
С первых битв “русской весны” в 2014 году, беспогонные “воины-интернационалисты” чётко поделены в России на две категории. Те, кто за “наших”, — это “добровольцы”, не подлежащие, само собой, никакому уголовному преследованию. А те, кто сделал “неправильный” выбор, — “наёмники”, по которым плачут не столь отдалённые места.
Характерный пример: дело Артёма Широбокова, заочно приговорённого год назад самарским судом к пяти годам лишения свободы. За то, что “будучи гражданином Российской Федерации, в качестве наёмника — бойца батальона (полка) “Азов” — за денежное вознаграждение участвовал в вооружённом конфликте немеждународного характера на юго-востоке Украины”.
Очный приговор по делу ещё одного бойца “Азова”, кировчанина Станислава Кривокорытова, осуждённого в августе 2016-го, более подробный: “За совершение указанных противоправных действий в качестве наёмника Кривокорытов С.Д. получал от неустановленных командиров полка “Азов” материальное вознаграждение в размере не менее 3000 украинских гривен ежемесячно”.
Это стандартное солдатское жалованье в Вооружённых силах Украины. Те, кто сражается на противоположной стороне, зарабатывают, по имеющимся данным, намного больше.
Например, глава свердловского фонда ветеранов спецназа Владимир Ефимов, занимавшийся в 2014–2015 годах отправкой добровольцев на Донбасс, говорил, что “60–90 тысяч российских рублей (960-1400 долларов) в месяц получает рядовой состав, 120–150 тысяч (1900 - 2500 долларов) — старший состав”. Сейчас, говорят, зарплата выросла до $3850. И это ещё далеко не предельные суммы. Но для российского правосудия значение имеет не размер вознаграждения, а лишь то, кто его платит.
Закон не писан
Нельзя сказать, что власть вовсе не волнует проблема нахождения частных военных компаний вне закона. Ещё в 2012 году тогда ещё премьер Владимир Путин, отвечая в Госдуме на депутатские вопросы, согласился с тем, что ЧВК являются “инструментом реализации национальных интересов без прямого участия государства” и что “можно подумать” над тем, как ввести такую деятельность в правовое русло. А в январе этого года уже глава МИД Сергей Лавров заявил о необходимости “чётко зафиксировать законодательную базу для того, чтобы эти люди (сотрудники частных военных компаний) также были в правовом поле и защищены”.
Но слова сильно расходятся с делами: до сих пор все попытки узаконить ЧВК терпели крах.
“Не думаю, что такой закон появится в обозримой перспективе”, — считает вице-президент Международной ассоциации ветеранов подразделения антитеррора “Альфа”, шеф-редактор газеты “Спецназ России” Алексей Филатов.
“Многие обыватели, да и эксперты путают частные военные компании с компаниями, которые засветились на востоке Украины и в Сирии, — поясняет Филатов. — В том числе с так называемой “группой Вагнера”. Но это совершенно разные вещи”.
Если первые, по словам альфовца, — это бизнес, то вторые — в большей степени политический проект, который плохо стыкуется с правовыми нормами.
В России есть и “нормальные”, “коммерческие” частные военные компании. И они тоже чётко отделяют себя от “группы Вагнера”.
“Ну какая же это ЧВК?” — поделился своим мнением глава “РСБ-групп” Олег Криницын. По его словам, с большим основанием “вагнеровцев” можно было бы назвать “друзьями Пригожина”.
“РСБ-групп” позиционирует себя, в первую очередь, как “компания военного консалтинга”, предлагая, однако, “полный комплекс услуг по вооружённой охране и обеспечению безопасности за пределами РФ”.
Побывавших в Сирии и в Украине “солдат удачи” Криницын принципиально не берёт на работу.
“Не потому, что они плохие, — объясняет глава компании. — А потому, что эти люди могут находиться в определённых "чёрных списках"”.
Перспектива законодательного урегулирования ЧВК скорее пугает предпринимателей.
“В той форме, в которой пытаются продвинуть этот закон, он нам не нужен, —категоричен Криницын. — Мы прекрасно работаем в рамках существующего законодательства. Я разговаривал по поводу этого законопроекта со многими специалистами, коллегами — все плюются”.
Бизнесмен опасается, что у ЧВК появится масса новых ограничений и новых статьей расходов.
Солдаты-невидимки
Нынешнее положение дел, похоже, вполне устраивает и власть. По мнению Алексея Филатова, чиновники совсем не заинтересованы в бурном развитии военно-охранного бизнеса. Одно дело, когда в стране две-три жёстко подконтрольные ЧВК. И совсем другое — обширный легальный рынок такого рода услуг.
“ЧВК — это прежде всего вооружённые люди, — напоминает вице-президент ассоциации ветеранов-альфовцев. — Сегодня они работают на одного хозяина, завтра — на другого. И непонятно, кто этим хозяином может стать. Думаю, люди во власти прекрасно это понимают”. Иными словами, чиновники боятся, и не без основания, что процесс может выйти из-под контроля и часть ЧВК окажется на другой стороне политического фронта.
Ещё меньше резона в легализации структур типа “группы Вагнера”. Они востребованы именно в нынешнем их качестве — призраков, юридических невидимок. Неформальный статус этих “гражданских специалистов” невероятно расширяет диапазон применения. Их можно использовать где и как угодно, не афишируя это и не неся ответственности за последствия. И, что ещё немаловажно, не нужно отчитываться о потерях. До сих пор неизвестно, сколько “вагнеровцев” полегло 7–8 февраля в бою под Хашамом (Сирия). По некоторым данным, группа потеряла до 200 человек убитыми, средняя оценка — около сотни погибших. Но единственная официальная информация на этот счёт — сообщение МИД, в котором признаётся лишь то, что “в Сирии находятся российские граждане, поехавшие туда по своей воле и с разными целями”, и что среди них есть погибшие и раненые.
Материал “Новой газеты”
