Сергей Чалый: я не представляю, как должен выглядеть энд-гейм

Финансовый аналитик Сергей Чалый считает, что санкции — это не способ конкурентной экономической борьбы и не способ смены власти. Санкции — это демонстрация неприемлемости поведения сторонников Лукашенко. Которые, как рассуждает эксперт, не видят никакого компромисса, кроме “безоговорочной капитуляции”. Но представить такое невозможно.

О текущей ситуации в Беларуси аналитик рассуждал в стриме Еврорадио.

— Стоит помнить, что конечным источником санкций являются действия белорусских властей. А никакие не призывы. Сколько, мы помним, призывов было, и, в общем, ничего дальше каких-то озабоченностей и персональных списков мы не видели. Это одни и те же люди, обычные подозреваемые, которые в эти санкции должны попасть. 

Мы даже слышали высказывание о том, что если бы не ситуация с самолётом, то санкций этих бы и не было. Электорат этих самых европейских политиков требует каких-то действий. Чуть более серьёзных, чем просто выражение озабоченности, после того что происходит в Беларуси и что делают власти. Цель одна и та же — продемонстрировать властям, что мы считаем ваше поведение неприемлемым, — утверждает эксперт.

Чалый полагает, что для остановки процесса утяжеления санкций достаточно было отпустить всех политзаключённых, “список которых сейчас уже приближается к пяти сотням”. Но он считает, что все действия властей — удовлетворение “хотелок”.

— Похоже, что работают сейчас несколько направлений. Силовики решают одну задачу, МИД решает другую задачу. Всё управление сейчас сводится к таким “хотелкам”. “Хочу самолёт с Протасевичем”, “хочу, чтобы показали униженного врага персонального”, и пофиг на издержки, — продолжает Чалый. — Потом видим, что издержки становятся как-то великоваты, и как это хорошо было видно, как ликование сторонников Лукашенко сменилось их некоторой оторопью от того, что они же на самом наделали. Работают две разных линии: одна, которая понимает, что никакого ослабления быть не может, потому что выбран курс на эскалацию насилия, то есть это примерно то же самое, что первые три дня после выборов.

То бишь есть представление такое у властей, что они должны добиться окончательной победы. Как выглядит эта окончательная победа — неясно. Потому что, чтобы они ни делали, никак не удаётся получить то самое душевное спокойствие, которое они пытаются вернуть. 

Ощущение опасности, что у Лукашенко есть сейчас, — это тот самый движущий фактор того, что сейчас происходит. И для этого не нужно сейчас никаких внешних действий. Достаточно просто его собственного понимания, что “любимая” подала на развод и в общем не полюбит уже никогда. 

Никакие выборы выиграть уже не удастся и надо двигаться в сторону силового подавления всех несогласных и убеждения оставшихся согласных, что можно как-то работать без выбора. 

А вторая часть — вызываем Макея и говорим “хочу, чтобы наступил процесс нормализации, ну и делайте, что для этого нужно”. Они и пытаются делать, что в их точке зрения в эту сторону должно работать. 

Впрочем, по мнению Чалого, “нормализации” не наступит. На силовиков санкции несомненно никак не влияют: “На что они могут влиять, это на тех людей, от которых власть сильно зависит. Там же не только силовики, силовики не могут создавать добавочную стоимость. Они могут только прибавочный продукт: отнимать и делить. А всё-таки для того, чтобы жить, необходимо добровольно работать на благо, выполнять свои обязанности в том виде, в котором они делали это раньше”.

— Я не представляю себе, как должен выглядеть энд-гейм, которого они хотят добиться. Это слова Ришелье о том, что “нет такого народа, который я не мог бы посадить в Бастилию”.