Выводы 2020-го: следующий протест в Беларуси будет более радикальным

"Рельсовые партизаны" в самой Беларуси, белорусские добровольцы, которые воюют за Украину... Означает ли это, что белорусы созрели для более радикальных действий?

По мнению политического обозревателя Виталия Цыганкова, более резкая полемика — это результат работы над ошибками 2020-го:

— Много сейчас обсуждали, что другого варианта не было в августе 2020-го кроме мирного протеста, потому что якобы другого не предлагали. Предлагали: если сейчас полистать страницы, то можно найти призывы к более резким действиям: если менты бегают по дворам, то поливать их кипятком. Люди не в Беларуси к такому призывали, но большинство протестующих эти призывы абсолютно не воспринимали. Общество тогда было направлено именно на мирный протест. Я сам был сторонником того, что можно назвать Майданом: не выйти и вечером разойтись, а выйти и оставаться.

По воспоминаниям Цыганкова, такой подход не нашёл отклика.

— Осенью, когда протесты начали сворачиваться, стало понятно, что если будет условная вторая волна — через полгода, год, пять лет, — то она будет другой. Люди, попробовав спокойный, мирный протест, пришли к выводу, что он не работает с диктаторской властью. Это было очевидно для многих старых оппозиционеров. Люди, которые сейчас переживают этот опыт, они больше склоняются к тому, что если следующий раз во время какого-то часа Икс, то придётся действовать более радикально. Отсюда и такие мысли.

Способствует таким мыслям, по словам Цыганкова, и война в Украине:

— Война всё радикализирует. Война ставит белорусский режим на совершенно иной уровень нелегальности и токсичности. Сейчас это не просто режим, который борется с собственным народом, а режим, участвующий в захватнической войне, которую осудил весь мир.

Можно ли рассчитывать на батальон Калиновского, который воюет в Украине, что потом он пойдёт освобождать Беларусь?

— Мне кажется, роль батальона — морально-политическая: показать, что белорусы борются за Украину. Его вряд ли можно оценивать с точки зрения той будущей силы, которая будет освобождать Беларусь. Слово "батальон" само говорит о количестве этих людей: в лучшем случае несколько сотен. Вряд ли они могут сформировать какую-то существенную силу.

Мы можем вспомнить Францию 1940 года, когда после поражения де Голль уехал в Лондон и объявил о создании движения, которое не смирилось с поражением. То есть за пределами самой Франции создавались батальоны, военные силы, которые потом вместе с союзниками — Англией и США — входили во Францию для освобождения.

Цыганков не думает, что Украина готова брать на себя такую роль.

— Она фактически не объявляла Беларуси войну. И по высказываниям и Зеленского, и Арестовича видно, что Украина по-разному относится к Беларуси и России.