“Злое место для злых людей”: рассказ сотрудницы минского ресторана “Фальконе”

В начале января закрылся Falcone — один из самых дорогих и престижных ресторанов Минска.

Кроме дорогих блюд ресторан прославился скандальным политическим реноме. Его владельцем был польский бизнесмен Витольд Карчевски, связанный с Александром Зингманом — человеком из окружения Виктора Шеймана и Александра Лукашенко.

Что из себя представлял ресторан? Как там все было устроено и какие царили нравы? Об этом Еврорадио рассказала сотрудница, работавшая там год в первой половине 2010-х  — в момент появления звёздного шефа Доминика Акампора.

В целях безопасности некоторые детали истории и личные данные собеседницы анонимизированы.

“Потратить много денег и от этого кайфануть”

— “Фальконе” был самый дорогой ресторан в Минске на тот момент, за тарелку супа там можно было заплатить 50-60 долларов. Цены были сильно выше относительно других заведений, а блюда готовились из не растущих и не обитающих на территории Беларуси ингредиентов. 

Еда там была качественная — завозили действительно отборные продукты. Но иногда “простреливала” низкая культура обслуживания. Например, суп из индейки, которую должны были привозить из Франции, готовили совершенно спокойно из белорусских кур, которые покупались в “Короне”. Это не было нормой, но и единичным случаем такое не назовешь — периодически “простреливало”. 

“Фальконе” был местом, куда шли не за кулинарным опытом, а за показушным статусом и роскошью, где можно потратить много денег и от этого кайфануть. Он стартовал на фоне экономического роста в стране, когда стали появляться люди с деньгами и им нужно было место, чтобы почувствовать себя другими, богатыми. Мне кажется, что они до самого конца не смогли выбраться из формата обслуживания олигархов в самом карикатурном виде, как этот показывают комики из России или Украины.

Меню обновлялось достаточно часто, еда действительно была вкусной. Персонал еду изредка пробовал, были тестинги, но общая стоимость была завышена — в 3-4 раза по сравнению с просто хорошим и дорогим минским заведением.        

“Очень умный, жесткий, отвратительный в общении человек”

— В ресторан я попала по объявлению. Меня интервьюировал директор, но пообщаться успела в принципе со всеми — другими официантами, итальянским шеф-поваром и белорусским су-шефом, со всеми администраторами. Вообще со всеми по властной вертикали, вплоть до Зингмана. 

В “Фальконе” действовала жесткая вертикаль подчинения. Эта система управления много где встречается в отдельных частных компаниях, открытых в 90-х и 00-х, и в сегодняшних госструктурах. Такая стандартная патриархальная иерархия, когда у тебя есть нижний и верхний уровень. 

На самой вершине пирамидки король — Зингман — и вращающиеся вокруг него люди. А ниже тебя — официанты, какой-то обслуживающий персонал, посудомойщицы, уборщицы. Они были как функция — их никто не замечал, с ними вообще не общались те люди, которые повыше рангом. 

И вот эта вертикаль была самого отвратительного капиталистического вида, как в “Незнайке на Луне”. Если у нас есть 5-7 ступеней от самого низа до верха, то вышестоящие всячески пинают и унижают нижестоящих. 

Это было отвратительно. Такой стиль отношения задавался повсеместно — повара пинали официантов, су-шеф пинал поваров, шеф пинал су-шефа и были определенные субординационные отношения между Зингманом и шефом.      

Есть ощущение, что шеф-повара Доминика Акампора специально выбирали под такие условия. Потому что это был очень умный, жесткий, отвратительный в общении человек. Перед людьми ниже на ступеньку от него он совершенно ничего не стеснялся, не считал нужным притворяться. 

Общался с коллективом как с обслуживающим персоналом — и мгновенно переключался, как профессиональный актёр, при общении с Зингманом: кланялся, обхаживал его, улыбался, старался угодить. 

Проявлялось типичное поведение человека, который сам был обслуживающим персоналом, но выбился на самый верх социума. И мгновенно с него это спадало, когда не нужно было притворяться, когда перед ним стоял человек, которого он не считал кем-то значимым. 

Он сразу открывался, рассказывал, как спал с секс-работницами, нюхал кокаин, требовал ему купить травы. Никто ему в этом не мог помочь, но он мог прийти и спросить подобные вещи у коллектива.

Такого злого авторитаризма ни в одной организации я больше не видела. Там все искрилось от неких двойных смыслов, агрессии.

“Он — абсолютная акула, без морального базиса”

— С самим Зингманом общения было мало. По существовавшей вертикале до него было достучаться сложно, получалось далеко не всегда. И официанты, которые с ним взаимодействовали, имели четкие инструкции, как с ним себя вести — что человек любит, как стоит обращаться. 

Было очевидно, что он — абсолютная акула, без морального базиса, что живет и плавает в совершенно другой воде, чем обычные люди. Что принимает решения, не опираясь ни на какую моральную рамку. 

Мне кажется, у него были такие глаза и он так себя вел, что для него уволить человека или убить было абсолютно равнозначные вещи. Человек считал себя абсолютно отдельным от социума и таким образом себя вел. 

Зингман очень умный и злой, но при этом очень несчастный. Такие люди просто не могут быть счастливыми — они не свободны, они замкнуты в своем амплуа важной персоны и должны все время доказывать свое статус-кво.   

“Злое место для злых людей”  

 — Я проработала там только год, потому что с точки зрения вечности никакие деньги не стоят репутации, имени и некого компромисса со злом, сколько бы тебе ни платили. При этом в ресторане платили совершенно обычную зарплату, там не было какие-то невероятных денег. 

Не было такого, что у тебя цены в четыре раза отличаются от обычного ресторана и тебе платят в пять раз больше — это не та ситуация. Платили хорошую зарплату по тем временам, естественно, были чаевые у официантов и они могли быть очень высокие. Но история не про это. 

Пока в Минске в тот момент развивалась правильная корпоративная культура, появлялись компании с новым видением и подходом, с какой-то меритократией, которая устанавливала тебя в этой системе как равноправного человека и коллектив — как сообщество равноправных людей, то там было отношение к человеку как к говну. 

Поэтому никакая зарплата этого купить не может. И это чувствовалось — люди были достаточно нервные. А те, кто приходил, видел, что происходит, и оставался, приобретали все эти негативные черты: злость, подозрительность, интриганство. Был полный пакет нездорового коллектива, плюс еще определенная элитность и напыщенность не прибавляла здоровья к общему состоянию и только усугубляло его.   

То, что “Фальконе” связан с польским политиком, я не знала. 

Что касается важной клиентуры, то я старалась ее не замечать. В ресторан захаживала разная публика. И очень много людей хотели оставаться анонимными. 

Через это заведение прошло множество разных людей в официальных и полуофициальных статусах. Это тот уровень, который тебе не нужен, если ты в этих слоях не вертишься, то лучше их избегать, поэтому тут без комментариев.

То, что ресторан закрылся, меня никак не трогает. Сдох — да и хер с ним. Будет новое место с элитными проститутками и депутатами. Это вообще ничего не меняет. Появится новое злое место для злых людей.