Автухович: Почему отказался писать помилование? Не задавайте таких вопросов

В Гродно Николая Автуховича встречали около трех десятков человек. Родные и журналисты дежурили у ворот тюрьмы всю ночь, они открылись только в 8.00. Уже бывший политзаключенный просил не задавать глубоких вопросов, пообещал обо всем рассказать в ближайшее время. Сегодня он собирается встретиться с женой и матерью. А также посетить больницу и сдать анализы — Автухович почти не чувствует руки.

С фокусами освобождали. Не могли даже по-человечески. Время не говорили мне. Сумки поднесли к воротам, ждали, пока машина будет выезжать, чтобы за ней сразу вынести. Я им говорю: "Ребята, зачем?" Но даже освободить нормально не могли.

Руки не чувствую, отнимается немного. Не знаю, что с ней. Будем разбираться.

Прошение о помиловании мне дважды предлагали писать. Почему я отказался? Вы что, шутите? Не задавайте мне таких вопросов. Я договоры с теми, кто меня посадил, не подписываю. Им сразу сказал: работать на вас я не буду, и на работы меня не ставьте. Никаких бумаг, никаких документов. Глупость ведь писать прошение. Напишешь, а над тобой потом еще за это издеваются. Мол, написал — слабак.

Я "вскрывался" в тюрьме, действительно. Долго рассказывать, почему. Тогда надо было защитить свою честь таким образом. Открыто на меня никто не давил, выбирали другие способы. По всем фактам идут суды, администрация там проходит свидетелями. Вот недавно один суд состоялся. Я задавал им вопросы, а они не знают, как себя вести, что отвечать. Даже договориться между собой не успели. А после вскрытия живота мне ШИЗО дали, трое суток. Последние месяцы перед освобождением не трогали меня.

Мать жалею, семью. А о планах на будущее сейчас говорить не буду, не скажу.

Язык белорусский в тюрьме выучил. Могу уже говорить. Но немного путаюсь пока, не хочу коверкать здесь перед вами. Немного попрактикуюсь — и будет все хорошо.

Сокамерники все были непростые. У каждого была своя конкретная задача. Вот первый сокамерник был милиционером, бывшим участковым. Естественно, что он работал, докладывал на меня. Потом подсадили другого — вспыльчивого парня. Рассчитывали, что будут конфликты. Они были, но мы как-то быстро нашли общий язык. Два-три раза только поссорились. Было такое, что наряд прибегал, чтобы успокоить. Третий сокамерник был провокатором — три месяца подряд крал мои вещи. Я отказался с ним сидеть — меня посадили в ШИЗО.

Тюремщики разные были. Нормальные тоже. Я просился в "одиночку", но мне сразу сказали — не будет такого. Даже разрешили какую-то аппаратуру иметь в камере, чтобы я только жалобы не писал в прокуратуру на них. Боялись, что я буду в "одиночке" почему-то.

В моем приговоре были не только пять патронов, но и гранатомет. Который якобы здесь нашли в Гродно, когда я уже сидел. За патроны, которые приобрел законно, — только административный приговор. Но так хитро написали все, что получил за них пять лет.

2292 письма получил. Вчера — последних два. Со многими познакомился за это время благодаря переписке. Большое спасибо им за поддержку. Она очень важна. Было бы намного сложнее, если бы никто не писал.

Как надо поддерживать политзаключенных? Я не хочу об этом сейчас говорить. Политзаключенные ждут не тех действий, которые есть... Вы спрашивайте тех людей, которые представляют оппозицию. Все знают, что надо делать.

От меня не отцепятся. Я сегодня так и сказал в тюрьме: освобождаюсь — и иду на рынок. Куплю там большую сумку, вещи для тюрьмы. Чтобы когда следующий раз арестуют, уже все было собрано. Никто от тюрьмы не застрахован. Тем более что я знаю, чего от меня хотят.

Два человека есть, которые мне писали все это время, с 2006 года. Ольга Филонова из Барановичей и вот Анастасия Кухаренко из Гродно. Я ее просил не приносить цветов к тюрьме. Она мне куклу сшила небольшую. Еще мне сегодня отдали в тюрьме очень важную вещь — кольцо. С момента моего задержания не видел его. Сегодня оказалось, что оно мне стало велико. Оно дешевое, без бриллиантов. Но очень важное для меня. Не буду рассказывать, почему.

Буду ли я сейчас вести спокойный образ жизни? Думаю, что с моим характером это невозможно. Я какое-то время постараюсь. Не буду провоцировать их, чтобы свое здоровье подправить. Меня бьют с 2003 года. 11 лет жизни моей и моей семьи. Это система власти такая. Они не хотят сами сидеть в тюрьме. Поэтому бьют тех, кто их изобличает. А меня вынудили изобличать. Мне пришлось собирать компромат, потому что меня хотели вынудить платить ни за что.

Я продолжу создавать организацию ветеранов боевых действий. Это обязательно. Мне надо послушать людей, поговорить. Но я продолжу этим заниматься.

Как остаться человеком в тюрьме? Надо поступать так, чтобы стыдно не было. Чтобы ваши поступки были видны всем. Подумай, что люди скажут о твоих поступках. Тогда будет проще. Есть много людей, которые держат свое слово.