Действительно ли белорусы воссоединились в 1939 году? Взгляд историка

17/09/2024 - 13:36

Агитационный советский плакат / @rubanau_collage

17 сентября в Беларуси проходит День народного единства — идеологическое событие, которое должно напомнить белорусам о воссоединении западной и восточной части страны в момент начала Второй мировой войны.

Но стоит ли считать это событие национальным праздником? Какую политику в отношении белорусов проводило польское и советское руководство? Была ли Западная Беларусь двадцать лет под оккупацией Польшей? На эти вопросы Еврорадио ответил историк Павел Терешкович.

— Три года назад в Беларуси вдруг появился идеологический праздник Дня народного единства. Почему именно в этот момент Лукашенко решил его ввести и в чем скрывается сакральный смысл этого события?

— Здесь есть два аспекта в задумке этого праздника.

Первое — это та политическая ситуация, которая была в 2021 году, когда возник очевидный раскол между обществом и властью. И режиму было нужно создать некий суррогат народного единства, которое существовало хотя бы в прошлом. Вот поэтому и вспомнили об этом событии.

Ці сапраўды беларусы ўз’ядналіся ў 1939 годзе? Погляд гісторыка

Полиция Данцига на польской границе в сентябре 1939 года / Hans Sönnke

И во-вторых, сама риторика, которая окружает этот "праздник", она совпадает с той антизападной риторикой, которая является дежурной по идеологии режима. В ней главная мишень — соседняя Польша. Так что это две главные причины, почему произошло появление этого праздника в 2021 году.

— Режим постоянно рассказывает, что жители Западной Беларуси очень плохо жили в межвоенной Польше. А как было на самом деле? В чем были хорошие и плохие стороны этой жизни?

— Тут, знаете, чтобы говорить хорошо или плохо, нужно с чем-то сравнивать.

Если это делать с Восточной Беларусью, с БССР, то все-таки большая часть белорусов на западе материально жила лучше, это абсолютно точно. Связано это с тем, что не было коллективизации крестьянских хозяйств, которая загнала белорусов на востоке в новое советское крепостничество. И не было таких массовых репрессий и физического истребления людей, которые были на востоке.

Но, конечно, нельзя говорить, что в Западной Беларуси в межвоенное время все было хорошо, по той причине, что это была окраина Польши, на которую власти совершенно не обращали внимания.

Если взять территорию Западной Украины, то там внимания было больше. Достаточно сравнить, как развивался Вильнюс и Гродно в межвоенное время, и что в это время происходило со Львовом. Это абсолютно разные вещи.

То есть Западная Беларусь была аграрной окраиной. Были относительно небольшие инфраструктурные проекты, шоссейные дороги строились, железная дорога слегка развивалась.

Но в целом индустрии было очень мало. И по показателям — городское население сокращалось, даже по сравнению со временами Российской империи.

Опять же, если сравнивая с восточной частью БССР с политической точки зрения, то абсолютно очевидно, что в БССР и во всем Советском Союзе уже оформился тоталитарный режим.

И если мы посмотрим через современную оптику на диктатуру Пилсудского, как ее часто называют, то это был режим авторитарной власти. Сегодня бы его назвали даже гибридным, так как элементы демократии там сохранялись: выборы были, пресса была свободна.

Конечно, польские власти давили на белорусскую прессу и на белорусские организации. Все это было и закончилось далеко не лучшим образом. Все, что можно было закрыть белорусского до 1939 года, было закрыто. Но в любом случае уровень свобод на западе оставался гораздо большим, чем на востоке.

Люди могли свободно уехать из страны. И некоторая часть белорусов эмигрировала в Соединенные Штаты Америки, в страны Южной Америки. А некоторая часть белорусов ездила на заработки и потом возвращалась с достаточно большими деньгами в Западную Беларусь, покупала землю.

Я могу ради сравнения упомянуть такую пословицу, зафиксированную в Поставском районе в послевоенное время: "Когда был орел — имеется в виду польский герб) — скота был полный двор, а когда пришла звезда, то вынесла последнее яйцо из гнезда”.

Вот такое впечатление белорусского крестьянства от воссоединения 17 сентября 1939 года.

— Была ли жесткой политика правительства Второй Речи Посполитой на землях Западной Беларуси? Школьники знают эти времена по практикам "осадничества”и "санации".

— Все это очевидно было. И осадники были проводниками политики центрального правительства, и санация тоже проводилась, и давление на белорусов происходило.

В школьных учебниках пишут, что оно было национально-религиозное, но относительно религии я бы не сказал, что было сильное давление на белорусов. Что касается национальной составляющей, то это действительно происходило.

Были разные периоды — более либеральные, в конце 1920-х годов, когда даже политики польские говорили, что нужно разрешить белорусское образование и это будет играть пропагандистскую роль — продемонстрировать, что не только в БССР, но и здесь белорусы могут развиваться.

Потом ситуация изменилась, но надо говорить об этом абсолютно открыто — национальное притеснение было, отношение к белорусам было, как к национальному меньшинству, которое надо лишить всех возможных прав.

— Как сегодня стоит воспринимать вхождение белорусских земель в состав Польши? Как оккупацию или как справедливое мирное соглашение по итогам Рижского мира?

— Здесь надо знать обо всех деталях, что такое был Рижский договор. Это было трехстороннее соглашение между РСФСР, УССР и Польшей. Беларусь на этих переговорах фактически не была представлена. Она формально делегировала представлять свои интересы делегации Российской Федерации.

Я бы не пользовался термином оккупация, потому как надо разбираться, был ли режим Второй Речи Посполитой оккупационным, как его воспринимало население. Но то, что это был раздел этнических территорий Беларуси — это абсолютно очевидно. Для Беларуси это было абсолютно несправедливый договор, и хорошо известно, как к нему относились политические активисты БНР и белорусская интеллигенция.

И это событие для Беларуси и Украины имели разные значения и последствия. Западная Украина в составе Польши — это 20 процентов современной территории Украины. А Западная Беларусь — это половина территории страны и половина населения.

— Что произошло с жителями Западной Беларуси после присоединения к БССР? Какова была политика советских властей? И надо ли ее считать преступной?

— Опять же, стоит обратиться к этому названию праздника — День народного единства. Якобы 17 сентября 1939 года белорусы воссоединились. Необходимо знать, что после 17 сентября границу после Западной и Восточной Беларусью никто не отменял, она фактически существовала до времен немецкой оккупации.

После воссоединения Советы начали массовые репрессии, под которые попало около 45 тысяч человек. Это только политические репрессии, которые были направлены против действующего национального движения. Более того, против бывших активистов Коммунистической партии Западной Беларуси.

И к этому нужно добавить несколько волн депортаций по разным причинам: социальным и этническим. И мы до сих пор не знаем, сколько людей было вывезено из Западной Беларуси в Сибирь и Казахстан.

И еще важный момент— это катынский след. Известно, что после захвата Западной Беларуси в первую очередь арестовывали военных и офицеров. Потом интеллигенцию, учителей, юристов. Там не смотрели, поляки они или белорусы, все они попали под каток репрессий.

И в это время начались социалистические преобразования и было довольно много случаев, когда Красную армию встречали с радостью, но она очень быстро пропала.

Советский агитационный плакат 1923 года / NAC, DR

— Как следует относиться к Сталину и его роли в создании современной Беларуси. Лукашенко и государственная пропаганда утверждают, что его роль в этих процессах была очень значительной. Надо ли оспаривать это?

— Знаете, мне кажется, что Сталину было абсолютно наплевать на Беларусь и на белорусов.

Ему было важно сохранить БССР в составе Советского Союза. Это вроде такого топора под лавой, на всякий случай, вдруг пригодится. А вот в 1939 году оно так и оказалось.

Когда советские дипломаты обращались и пытались как-то оправдать этот поход Красной Армии 17 сентября, они говорили, что Польши уже как будто и нет, она исчезла, и нам нужно защитить единокровных белорусов и украинцев. И больше ничего не было нужно.

И здесь можно сравнить с созданием в двадцатые годы Молдавской автономии в составе Украины. Надо было продемонстрировать, что часть Молдовы — она у нас, и надо воссоединить ее с той частью, которая когда-то была в Российской империи, но попала в состав Румынии.

Это инструментализация вопроса. И просто вот за счет этой риторики якобы обороны единого кровного населения, происходило оправдание геополитических захватов. И больше ничего.

Тут еще нужно добавить про термин воссоединения. Воссоединение — это если бы в Восточной и Западной Беларуси были силы, которые в те времена боролись бы за это воссоединение, а их фактически не было.

Всех активных в Восточной Беларуси просто физически уничтожили. А в Западной Беларуси также почти не осталось активных политических сил.

Та же компартия Западной Беларуси, которая вроде бы боролась за воссоединение, так и ее же не было — распустили в 38 году по решению Коминтерна. А ее руководителей репрессировали в самой БССР.

Тут ситуация была такая, что белорусов просто использовали для того, чтобы увеличить территорию СССР, и все.

И еще раз, Сталину на это было абсолютно наплевать.

— Если отбросить идеологический налет, стоит ли белорусам действительно отмечать 17 сентября как настоящий национальный праздник или лучше его никак не упоминать?

— Здесь возникает вопрос, а почему в послевоенное время в советской Беларуси этот праздник никак не отмечали. Историки, которые специально занимались этим вопросом, говорят, что последний раз это произошло в сорок девятом году. Вот и считайте — фактически там несколько лет что-то было, а потом про эту дату может в календаре отрывном что-то было написано, и не более.

Безусловно, белорусы оказались вместе. Но вопрос: где они оказались? Можно говорить о воссоединении — что это когда семью посадили в тюрьму. И вот она воссоединилась в одном месте.

И с точки зрения самой стратегии национального движения тоже вопрос — было ли это хорошо, или нет? Есть известный историк американский, Тимоти Снайдер, который отметил, что белорусское национальное движение в XIX веке не было таким успешным, как литовское или украинское.

Это связано с тем, что белорусы были все полностью в составе Российской империи. А вот часть украинцев была в Австро-Венгрии. А часть литовцев — в составе Германии. Там было больше свободы, больше возможностей заниматься национальным делом.

Это действительно так. Львов был таким прибежищем для украинских интеллектуалов, приезжавших из Российской империи. А Йонас Басанавичюс в Восточной Пруссии издавал первый национальный литовский журнал "Аушра".

И, возможно, если бы такое разделение сохранялось дальше, то опять же Западная Беларусь была бы таким местом, Пьемонтом, как говорит Тимоти Снайдер, который был бы драйвером развития национальных событий.

Но как сложилось, так сложилось, и как к этому относиться? Вот именно так и относиться, что у этого явления есть разные стороны, и многие моменты негативные есть, но есть и позитивные.

Я напомню цитату из книжки со знаковым названием "Украина — это не Россия" президента Кучмы, которую уже забыли, которая была издана в начале нулевых годов в Украине.

В ней в том числе осмысливалась ситуация, что территории Причерноморья, эти знаменитые украинские степи, их объединили с этнической украинской территорией в XVIII веке и с помощью имперского российского войска.

И вот Кучма об этом пишет так: “Руками наших угнетателей мы получили выход к Черному морю”. Здесь также можно сказать, что руками наших угнетателей мы все воссоединились в единой белорусской семье.

Чтобы следить за важными новостями, подпишитесь на канал Еврорадио в Telegram.

Мы каждый день публикуем видео о жизни в Беларуси на Youtube-канале. Подписаться можно тут.