Генпрокуратура раскопала “расстрельный” могильник. Но кто там лежит?

В Минском районе возле въезда на полигон 120-й бригады Генпрокуратура раскопала могильник, в котором обнаружились черепа и кости, а также фрагменты одежды и обуви, ржавые гильзы и обоймы. Нашли захоронение “согласно архивным данным” и благодаря показаниям некоего Чернова В. Ф., которому более 25 лет назад “случайный прохожий показал место уничтожения мирных граждан”. Но чьи останки найдены Генпрокуратурой? Еврорадио поинтересовалось у эксперта.
 

Не спешите с выводами

“...С 1941 по 1944 годы немецко-фашистские оккупанты свозили сюда и расстреливали мирных жителей”, — пишут на сайте Генпрокуратуры. Приехавшая на могильник Лилия Ананич сообщила журналистам о готовящемся законе, который осуждает и признаёт геноцид белорусского народа (в ВОВ). Присутствовавший на месте раскопок премьер-министр Роман Головченко также упомянул о том, “насколько бесчеловечными были агрессоры”. “О мужестве и героизме непокорённого белорусского народа” высказался и министр обороны Виктор Хренин.

Хоть найденные в могильнике предметы ещё только “будут направлены для проведения экспертных исследований”, риторика чиновников уже построена вокруг уголовного дела о нацистском геноциде.

— Прежде чем делать заключение, надо провести эксгумацию и выявить, кого там расстреливали и когда, — рассказывает Еврорадио кандидат исторических наук Игорь Кузнецов. — Надо определить контуры захоронения, провести изучение в архивах КГБ, Национальном архиве, провести изучение останков и вещественных доказательств. Можно ли говорить о том, что это жертвы нацизма, на основании того, что об этом кто-то сказал и через 25 лет кто-то озвучил?

Да, многие военные захоронения до сих пор мы не знаем. Конечно, хорошо, что нашли. Если выяснится, что там жертвы нацистских репрессий, то значит, надо увековечить память этих людей.
 

“Если есть дети, то, скорее всего, не НКВД”

— Насколько я знаю, мест расстрела в период оккупации или захоронений жертв нацистского террора в районе полигона 120-й урученской бригады никогда не обнаруживалось, — говорит историк. — В архиве холокоста “Яд Вашем” в Иерусалиме тоже нету никаких упоминаний. Рядом находится район деревни Большой Тростенец, урочище Благовщина, новое кладбище Лесное. Там есть и предвоенные советские расстрелы.

Кроме урочища Благовщина, в районе полигона никаких захоронений я не знал. Они нигде не зафиксированы, и по актам чрезвычайной комиссии я тоже не слышал. Может быть, они то, что никогда не открывалось, нашли в архиве КГБ? — задаётся вопросом Игорь Кузнецов. — Я как историк говорю: в этом районе, кроме урочища Благовщина, где находится 34 рва-могилы, и кроме района полигона ТБО, я других захоронений не знаю. Не могу судить о том, что и как нашли и кто там действительно лежит.

По словам историка, если в захоронении обнаруживают останки детей, то, скорее всего, вина за расстрел лежит на нацистах, НКВД такая практика была несвойственна.

— Сейчас, спустя столько лет, невозможно точно определить — это расстрелы 1937 года или 1941-го. Может быть, это захоронение 1920-х годов периода советско-польской войны? Это целая работа, и упоминать это нужно со словами “гипотеза, предположение”, — подчёркивает учёный. — Я приводил массу фактов, когда есть захоронение предвоенное и тут же рядом захоронение периода нацистской оккупации. Так было в Дроздах, Благовщине, Масюковщине.
 

Гильзы ни о чём не говорят

Чуть раньше власти раскопали захоронение на территории Чёнковского лесничества возле Гомеля. Кроме останков людей, там нашли “части винтовочных патронов калибра 7,92 миллиметра, которые использовались для стрельбы из винтовки “Маузер” и другого оружия, состоявшего на вооружении войск Германии и её сотрудников”.

О том, где именно нашли боеприпасы — в расстрельной яме или в лесном массиве, — не сообщается. Издание “Флагшток” заметило, что пуля, показанная в сюжете госТВ, покрыта ржавчиной неравномерно. Эксперт высказал мнение, что пулю достали из старой гильзы и всё это “свидетельствует о подозрительной подборке фактов”.

— Есть понятие “места боёв”, — говорит историк. — Сначала могли идти бои, там могут быть и советские, и немецкие стреляные гильзы. Даже если гильзы найдены, то совсем не значит, что из этого оружия проводились расстрелы. По такой теории можно сказать относительно многих захоронений, мол, “ну всё, стреляные гильзы от шмайсера, значит, это дело рук немцев”. А рядом будут лежать гильзы от нагана.
 

Зачем министры на раскопках?

В 2021 году власти активизировались в поисках мест массовых захоронений: могильники “времён ВОВ” находят один за другим как по мановению волшебной палочки. А как обстоят дела с раскопками мест расстрелов жертв сталинских репрессий? Почему не находят останки участников других военных конфликтов?

— Здесь надо обратить внимание на такой момент: всё это началось, как только было объявлено о возбуждении уголовного дела о геноциде, — объясняет Игорь Кузнецов. — И пошли сразу искать, обнаруживать, свидетелей находить и всё остальное. Не делается это всё в такие короткие сроки. Это уже кампания, которая быстро начнётся и, по всей видимости, быстро закончится.

И мне, как историку, непонятно разделение [имеет в виду жертв советских и нацистских репрессий. — Еврорадио]. Так вы всех ищите, и там и здесь ведь наши граждане.

На могильник в Уручье приехало много чиновников высшего уровня: прокурор Минской области, премьер-министр, министр обороны и замгенпрокурора Беларуси. Откуда такой интерес к раскопкам?

— Это уже не из области истории, археологии и следственных действий, это вопрос идеологии. Эта кампания носит идеологический характер, и поэтому там оказываются должностные лица, которые как специалисты не имеют к этому никакого отношения. Почему они раньше не приезжали на другие места захоронений? — удивляется историк. — Я не слышал, чтобы даже на перезахоронении останков присутствовал министр обороны, премьер-министр. Это всё в рамках идеологических мероприятий, которые проводятся вокруг этого.