Бегает, играет на гитаре, читает лекции: Александр Кнырович уже год в колонии

05/07/2019 - 08:26

Год назад суд Фрунзенского района Минска приговорил бизнесмена Александра Кныровича к шести годам лишения свободы в колонии строгого режима. В вину ему вменили уклонение от уплаты налогов и дачу взятки в крупном размере. Позже Верховный суд рассмотрел апелляционную жалобу и сократил срок наказания до пяти лет. До суда Кнырович больше года провёл в СИЗО, а значит, за решёткой ему осталось провести ещё около 2,5 года. Сейчас он отбывает наказание в ИК-3 “Витьба”.

У Александра Кныровича была репутация одного из самых открытых и медийных бизнесменов Беларуси. Он инвестировал в стартапы, выступал на конференциях, писал колонки в СМИ, комментировал ситуацию в экономике, давал много интервью. Популярность сыграла с Александром злую шутку: на шум вокруг его дела обратил внимание Александр Лукашенко. "На них клейма ставить негде. И снисхождения к ним не будет никакого", — сказал глава Беларуси о задержанных сотрудниках холдинга “Сармат”, которым управлял Кнырович.

Как себя чувствует предприниматель после года в неволе? Чем он занимается в заключении? Что за год произошло с его бизнесом? На эти вопросы Еврорадио отвечает отец бизнесмена Станислав Кнырович, который после задержания Александра Кныровича взял на себя управление предприятиями.

Играет на гитаре, бегает по стадиону

Александр Кнырович пишет отцу в основном по делам бизнеса, а о бытовых и эмоциональных вещах общается преимущественно с мамой.

— Письма, телефонные разговоры начинаем и заканчиваем так: переживём. Есть в польском языке поговорка: "Поляк пару лет и на штыке протянет". Если он здесь выдержал, то он и там выдержит.

Буквально недавно прислал письмо, что был какой-то концерт и из 11 номеров 5 исполнял он. Он на гитаре неплохо играет. Более-менее уже адаптировался. Ещё для заключённых читает лекции по экономике. Не знаю, как это продвигается сейчас, но раньше точно читал. Также он работал над пособием для адаптации заключённых на свободе. Спортом занимается, у них там есть стадион, бегает два километра в день.

Саша работает на производстве, но точно не знаю, кем именно. В этой колонии вроде бы занимаются деревообработкой.

Когда пришло последнее письмо Галине Викторовне, она засомневалась, что у Саши всё так весело и радостно, как он написал. Если читать это письмо и не знать, где он находится, то можно было подумать, что человек пишет с курорта. Я её успокаивал, мол, если у человека есть сила воли успокаивать другого, значит, всё не так плохо.

Холдинга "Сармат" больше нет

В холдинг "Сармат" входило три производственных предприятия: "СарматТермо-Инжиниринг" в Смолевичах, завод "Радекс" и ещё один завод в Копыле. Оборот холдинга за год достигал $58 млн. На всех предприятиях в сумме трудилось 650 человек.

Уголовное дело против Александра Кныровича касалось лишь предприятия “СТИ” и его дочерней питерской компании “СТИ-Трейдинг”, которую следствие посчитало лжепредпринимательской структурой, созданной для уклонения от уплаты налогов. Несмотря на это, пострадали все предприятия, входившие в холдинг Кныровича. На данный момент “СарматТермо-Инжиниринг” и копыльский завод по производству сухих строительных смесей признаны банкротами и продаются. Только заводу "Радекс" удалось кое-как выжить.

— Холдинга "Сармат" больше нет, — констатирует Станислав Кнырович. — Когда мы встретились с юристом [на следующий день после задержания Александра Кныровича и его коллег], он сказал, что сейчас вам всем крышка. Не потому, что президент по телевизору выступил, а только по экономическим причинам.

Что сегодня делается на "СТИ" в Смолевичах? Предприятие объявлено банкротом. Там очень грамотный внешний [антикризисный] управляющий Андрей Дегтярёв. Коллектив, который там остался, поддерживает завод в рабочем состоянии. Ребята там гоняют по кругу сырьё, компоненты, чтобы они не застаивались.

Станислав Кнырович / Анастасия Бойко, Еврорадио

Завод “Радекс” 1 июля вышел из стадии ликвидации. На предприятии “висит” 1,5 млн долгов. Кнырович-старший рад, что нашлись люди, которым небезразлична судьба завода, и теперь они вместе возрождают завод из пепла.

— “Радекс” ещё не банкрот, хотя процедура была запущена. Был взят срок до 1 июля 2019 года, теперь мы вышли из состояния ликвидации и стали нормальной организацией с правом на работу, на подписание договоров, выполнение платежей. Но я не знаю, что будет дальше. Пришло два человека, в хорошем смысле больных на голову. Будем думать, что делать. Есть обещания помощи от банка, но банк тоже учитывает риски и ставит свои условия. Условия такие, что мы должны сделать сертификацию продукции. Чтобы сдвинуть всё это с места, нужно шесть месяцев. Сырьё, материалы, рабочих заинтересовать, заплатить тем лабораториям, которые будут производить сертификацию. Испытания стоят 50-60 тысяч рублей. Сегодня стоит вопрос, где найти эти деньги. Организации, которая начинает с нуля, денег никто не даст.

Там оборудование хорошее, шведское, сбоев нет. Если мы начнём работу, нужно будет сделать ремонт, и оно продолжит работать и дальше. Главный вопрос — сертификаты. Нужно показать банку, что “Радекс” старается сам, а не ждёт чего-то с неба. Сейчас мы работаем с теми организациями, которым поставляли раньше. Надеюсь, кто-то прокредитует, чтобы мы смогли хотя бы за электроэнергию заплатить, кто-то выдаст нам товарный кредит, чтобы мы смогли выпустить партию для получения сертификатов.

Пока что все работают без зарплат. Все прекрасно понимают, что их зарплата появится, когда грузовики начнут выходить за ворота. С рабочими у нас нормальная договорённость. У нас есть телефоны людей, которые уволились, это человек десять. Новые люди, которые пришли на предприятие, встречались со всеми рабочими. У них одно условие — зарплата. Они вернутся.

Что касается копыльского завода сухих строительных смесей, то там, по словам Станислава Кныровича, ситуация была самая тяжёлая. В итоге решили смириться с банкротством.

— Сейчас идёт продажа оборудования и погашение долгов. Завод продаётся по частям.

“Было время, когда нужно было вмешаться мне”

— До 1998 года я был генеральным директором всего этого объединения "Сармат", — продолжает Станислав Кнырович. — Но у меня хватило ума, и я понял, что дальше уже не моё. Когда Александр только вошёл в дело, он уже учился в экономическом университете. Мы с Галиной Викторовной [Галиной Бокун, мамой Александра Кныровича. — Еврорадио] поговорили и решили, что вес в компании должен быть у человека, который владеет экономикой. Саша пришёл вовремя. Он привёл свою команду людей, с которыми играл в футбол, с которыми учился. Без Александра и его команды ничего не было бы. Вот этого пика в 58 миллионов долларов в год не было бы.

Но было время, когда нужно было вмешаться мне. Мы дебатировали с Сашей насчёт того, чтобы закрывать старые технологии и вкладывать деньги в новые, в новое оборудование. С моей точки зрения, надо было вкладывать деньги в новые технологии. С другой стороны, когда у тебя производство крутится, когда идёт полным ходом, не каждый примет такое решение.

В итоге мы решили друг другу не мешать и заниматься каждый своим направлением. Но моя вина в том, что я тогда не настоял. Думаю, тогда были бы затронуты другие интересы, уменьшились бы объёмы производства и не привлекло бы это такого внимания со стороны госорганов. Но могло быть и ещё хуже.

Галина Бокун и Станислав Кнырович, мать и отец Александра Кныровича

Какой стала жизнь без сына

— В общем-то, моей личной жизни не стало. Хочется и с внуком побыть, но у меня порой просто нет времени. К концу дня приходишь никакой. Вчера [2 июля] у нас был переезд целый день. Мы из одного офиса переместились в другой. А в основном дни проходят в общении с судьями, адвокатами, налоговой и так далее. Домой приходишь без сил. А что сделаешь? Ничего не сделаешь.

Самая лучшая поддержка моего сына будет в том, если я сохраню хотя бы что-то. У меня много кто спрашивает: "Что ты тут делаешь? Остальные все ушли, почему ты остался? Ты ведь не учредитель, не собственник "Радекса". Никто". Вот так вот никто и не остался. А это [заключение Александра. — Еврорадио] ведь рано или поздно закончится. Может быть, удастся как-то сократить срок. Это ведь даже для него поддержка, что даже в таких условиях можно бороться.

Об иске Беларусбанка и долге, выставленном в суде

— Один из Сашиных кредиторов — Беларусбанк. В начале мая он позвонил мне из колонии и сказал, что 11 числа будет заседание суда по иску Беларусбанка к нему и Володе Дашкевичу [ещё одному фигуранту “дела Кныровича”. — Еврорадио]. Я присутствовал только на последнем заседании, до этого было ещё три. А эти люди, иск которым предъявил Беларусбанк, даже ответить не могут! То есть беседовали представитель банка и судья. Кредит Беларусбанк дал в конце ноября 2017 года, а берётся он на срок от 3 до 5 лет. Но почему-то взыскание задолженности по кредиту банк хотел начать уже через 4 месяца. Понимаете, люди сидят, их счета арестованы. Как они могут гарантировать возврат по кредиту?

“СТИ” регулярно требует пересмотреть акт Департамента финансовых расследований КГК. Почему? Потому что суды не рассматривали суммы, не проверяли правильность сумм из обвинения, потому что в их функции это не входит. Наши адвокаты через экономический суд настаивают на том, чтобы пересмотрели суммы. Никто не говорит, что мы белые и чистые. Тот долг, который выявила налоговая инспекция Смолевичского района [70 тысяч рублей. — Еврорадио], его никто не оспаривает.

Руководству “СТИ” были предъявлены обвинения вместе со всеми бумагами через год, в феврале 2018 года. Речь идёт о том, что у следствия не было до этого ничего. Просто надо было арестовать, а потом уже искать.

Александр Кнырович и четверо его коллег — Игорь Максимов, Андрей Кусков, Евгений Поповский и Владимир Дашкевич — были задержаны в январе 2017 года. Суд над ними начался 18 апреля 2018 года и длился до 4 июля. Бывшего директора “СарматТермо-Инжиниринга” Владимира Дашкевича из-за проблем со здоровьем судили отдельно.

Кныровича обвиняли в уклонении от налогов в особо крупном размере и даче взятки, Поповского — во взятках, Максимова и Кускова — в пособничестве уклонению от налогов. Все они получили разные сроки заключения — от трёх до шести лет.