"Машина львовских волонтёров взорвалась на фугасе — все погибли"

Полностью беседу с Андреем Стрижаком можно послушать:

Еврорадио: Удивляются ли украинцы, когда узнают, что помощь им привёз волонтёр-белорус? Ты, неверное, единственный...

Андрей Стрижак: Далеко не единственный. Просто, другие по разным причинам не афишируют свою деятельность. Я и так человек публичный, и считаю, что давать такую информацию нужно: может, кто-то хочет помочь, а не знает как и через кого. В АТО я всегда акцентирую, что средства были собраны белорусами, а в качестве подтверждения дарю медикам банки рогачёвской или глубокской "сгущёнки", а детям — белорусские конфеты. Реакция всегда позитивная — в Украине всегда очень хорошо относились к белорусам. Кстати, перед своим отъездом я говорил, что будет организован гуманитарный маршрут Минск-АТО и по своему возвращению я обязательно доделаю все логистические моменты. Речь идёт о том, что если кто-то хочет оказать помощь тёплыми вещами, то это можно будет сделать в Минске, и всё будет доставлено через Гомель и Чернигов именно в зону АТО.

              "Белорусское угощение" едет в АТО

Еврорадио: Прошло всего несколько недель после твоей первой волонтёрской поездки в зону АТО и ты опять там — втянулся в это дело, почувствовал потребность людей в вашей помощи или что это?

Андрей Стрижак: В графике поездок я ориентируюсь на скорость работы украинских волонтёров, вместе с которым я еду, и на то, как сработали люди, которые помогали мне в сборе средств. Была собрана достаточная сумма для того, чтобы ехать. Потому что деньги переводятся в груз, а груз — это определённые логистические схемы. Если груз нужно перевезти, а перевезти мы можем какие-то ограниченные объёмы. Ко всему, вы же понимаете, то курс гривны постоянно падает, и собранные деньги волонтёры вынуждены как можно скорее переводить в лекарства, либо в другие, необходимые в зоне АТО вещи. И хранить это в своих квартирах, которые уже больше похожи на склады. Вот, чтобы разгрузить квартиры наших украинских девушек-волонтёров, было принято решение, ехать через три недели. Как раз девушки собрали деньги и купили новый джип для армии, и нужно было его перегонять военным. Поэтому я не то, чтобы втянулся в этот процесс, в таком ритме работают украинские волонтёры.

Украинский волонтёр Александра Алёхина, белорусы Андрей Стрижак и Вадим Замировский

Еврорадио: Многие из белорусов говорят, что это "не наша война и нечего там делать белорусам"...

Андрей Стрижак: Мне интересно посмотреть на таких людей, когда у соседа загорится дом, они также будут говорить, что это "не их дело" или схватят ведро и побегут помогать соседу тушить пожар. Эта параллель мне кажется очень уместной: мы живём в одном регионе и всё очень связано. Из-за войны в Украине обвалились цены на нефть и российский рубль, а следом за ним и рубль белорусский. Для меня даже вопроса не возникло: "Помогать или нет?" — я человек активный и постоянно в дороге, в Украине у меня много друзей, которые сейчас и в армии, и среди волонтёров, мои родственники живут в Украине и по крови я на треть украинец. В экстремальных ситуациях каждый решает для себя, что делать, но для меня началом вопрос такого не стоял.

Еврорадио: Собрал деньги, купил на них необходимые медикаменты, загрузил в машину к украинским волонтёрам и поехал домой, и сам опасности избежал, и место в небольшом авто для груза освободил...

Андрей Стрижак: На самом деле, кроме маленькой, но героической машинки Ольги Гальченко, груз перевозит целый волонтёрский конвой: и несколько грузопассажирских бусов, и джип, который перегоняли на фронт. Я не сижу ненужным грузом в машине: у меня функции штурмана, прокладка маршрута трассы. Ну, и техническая помощь: буквально вчера (разговор происходил 23 февраля, — Еврорадио) мы на одной из ям пробили заднее колесо, и если бы в машине не было парней, то девушкам было бы очень сложно решать этот вопрос — случилось всё это на пустой трассе между населёнными пунктами. Ко всему, нельзя сказать, что прифронтовые дороги такие уж спокойные. Если же едет большее количество людей, то всем спокойнее.

Но у меня есть и ещё одна мотивация для поездок: когда белорусы передают деньги на медикаменты или помощь детям, эвакуированным из зоны АТО, то вместе с деньгами они передают свою позитивную энергетику. Передавая привезённые вещи, я как бы делюсь этой энергетикой белорусов.

Еврорадио: Была информация, что доступ в зону АТО будет жёстко ограничиваться, вы это почувствовали?

Андрей Стрижак: Есть официальная позиция государства на этот счёт и есть действительность. Различные правила относительно пограничных зон вводятся, но когда мы едем, то это не очень ощущается. Конечно, останавливают на блок-постах и проверяют, но когда видят, что едут волонтёры, то нас не только спокойно пропускают, но и приветствуют. Во-вторых, у девушек из нашей украинской части команды есть прямой выход на военных командиров. В прифронтовой зоне система пропуска работает несколько иначе: там после 20 часов без пароля через блок-пост не пропустят, и поэтому мы на это ориентируемся. Но если вопросы возникают, то их решает один звонок командиру части, в которую мы везём помощь.

Еврорадио: Волонтёр Юрий Касьянов в интервью Еврорадио говорил, что на волонтёров, особенно в прифронтовой зоне, ведут настоящую охоту диверсионные группы сепаратистов. Не боялись попасть под них внимание?

Андрей Стрижак: Есть такая проблема. В тот вечер, когда мы въехали в зону АТО, на дороге Артёмовск-Дебальцево на фугасе подорвалась машина волонтёров из Львова. Три человека погибло. Поэтому риск, безусловно, есть, но он осмысленный. Задача волонтёра не только в том, чтобы передать груз по адресу, но и вернуться живым. Поэтому, если бы место, куда мы едем, было под обстрелом, то мы бы туда не поехали, а вызвали представителя военных в безопасную зону. Ну, и есть определённые правила, которым обязательно необходимо следовать: не останавливаться в местах, которые могут простреливаться артиллерией или диверсионными группами. Нужно следить, кто за тобой едет и кто тебя обгоняет, не повторяются ли машины. Есть рекомендация волонтёрам — ездить в составе воинских колонн, но мы стараемся держаться от них как можно дальше. Первое, они скорее станут объектом обстрела — это отличная мишень. Второе, иногда за рулём сидят люди, которые на грузовиках никогда не ездили, и есть большая опасность элементарной аварии.

Еврорадио: Что было самое страшное время этих поездок?

Андрей Стрижак: Сложно сказать... Ты едешь туда, где идёт война, и ты можешь быть обеспечен всем, сидеть в танке, но если прилетит снаряд, то ничто не спасёт. Но со временем к этому пониманию привыкаешь и не обращаешь на этот страх внимания. Мы и во второй раз ехали в то же место — в Курахово. Когда мы там были впервые, это было спокойное место, но через день после нашего отъезда туда начали прилетать "грады". И теперь я понимал: мы приезжаем в город, который живёт своей жизнью, но в который в любой момент может что-то прилететь оттуда. Теоретически ты знаешь, что нужно делать в случае обстрела, но никогда не знаешь, как на самом деле отреагирует в такой ситуации твой организм, как будут реагировать твои коллеги. Есть вероятность, что поведёшь себя неадекватно. И это незнание является стрессовым фактором. Но есть и смешные случаи. Когда мы в аптеке покупали лекарства, то девушка-аптекарша сразу догадалась, зачем нам столько и именно этого лекарства и интересуется: "Кто повезёт всё это в АТО?" — "Мы и повезём", отвечаем. На нас посмотрели, как на смертников, которых больше уже никогда в этой жизни увидеть не удастся...

                    Курахино после обстрела "Градами"

Еврорадио: Во время Майдана был очень распространён "политический туризм" — мало кто из белорусских политиков не сфоткался на фоне баррикад, теперь они каким-то волонтёрским образом помогают Украине?

Андрей Стрижак: Война, всё же, более чёткое противостояние, в ходе которого гибнут люди, а Майдан до определённого момента был абсолютно мирной акцией протеста. И поездкой на тот мирный Майдан политик мог себе политических очков заработать. Теперь же и в украинском обществе нет одинакового отношения к событиям на Донбассе, а что говорить о том, как это выглядит из-за рубежа. Ряд даже тех белорусов, которые выступают против Лукашенко, не поддерживают действий киевской власти на востоке страны, а что говорить о белорусах! Соответственно, на поездке в зону АТО заработать политический капитал вряд ли удастся. Рейтинг белорусского оппозиционного лидера, который и так измеряется одним-двумя процентами, может ещё больше упасть из-за этого. Но если у господина председателя или господина Янукевича есть медицинская компетенция, то я бы их с удовольствие увидел рядом с собой в такой поездке — в нашей группе никаких происшествий не происходило, но с медиком ехать спокойнее. Это была шутка, но если серьёзно, то я бы с удовольствием принял помощь в формировании следующего "конвоя", который поедет в зону АТО через недели три. Возможно, политические структуры оказывают помощь по каким-то другим каналам, но конкретно нашей инициативе помощи с их стороны не было.

Еврорадио: После первой поездки отечественные спецслужбы не выразили к тебе интерес?

Андрей Стрижак: Нет. Но если они захотят что-то у меня спросить, то только через официальный вызов повесткой. Без повестки я туда никогда не хожу — это и гражданская позиция, и так по закону должно быть. Я не боюсь никаких вопросов, потому что в том, что делаю, нет никакого криминала. Деньги, которые мы собираем, идут исключительно на приобретение медикаментов и помощь эвакуированным из зоны АТО. Или детским домам, которые до сих пор не эвакуированы из зоны боевых действий. В следующий раз мы хотим отезти в один из военных госпиталей, где лечатся не только раненые военные и гражданские, но и захваченные в плен сепаратисты, машину для вывоза раненых. Это реальная возможность поучаствовать в спасении жизней множества людей, потому что часто от скорости доставки раненого с передовой в госпиталь зависит жизнь. А машины такие на фронте очень часто ломаются.

Еврорадио: Сколько денег собрали белорусы за три недели? Такая машина — дело не дешёвое, а потому, насколько вероятно собрать нужную сумму?

Андрей Стрижак: В общей сложности было собрано более 1500 долларов. Стоимость нужной нам машины не превышает 4-5 тысяч долларов. К примеру, джип, которые мы сейчас перегоняли на фронт, стоил 3 тысячи долларов. Почему так дёшево? Они приходят из Британии, они, конечно, не новые и в них правосторонний руль, что снижает их стоимость. Ещё: у них очень большой объём двигателя, и они не очень сегодня котируются на рынке. Машины "шаманятся" местными автослесарями и полностью готовы ехать на фронт. Ко всему, эти машины не проходят растаможку. Поэтому, сумма эта мне кажется реальной. Речь не идёт о профессиональном реанимобили — это будет бус, доведённый до ума таким образом, чтобы там стало несколько носилок для вывоза раненых и было место для медперсонала. Вы бы видели, на каких машинах сейчас вынуждены ездить украинские медики на передовую!

   Джип, купленный на собранные волонтёром Ольгой Гальченко деньги для АТО

Фото из архива Ольги Гальченко, Александры Алёхиной, Вадима Замировского, Андрея Стрижака.