Психолог: в диктатурах недоверие друг к другу неизбежно

За годы существования Берлинской стены психоаналитик и бард Карл-Хейнц Бомберг больше года провёл в восточногерманской тюрьме и потерял нескольких друзей.

— Недоверие, подозрительность — это большая проблема в диктатурах, — признаёт он в беседе с Еврорадио.

Доктор Бомберг видит определённые параллели между этой атмосферой недоверия в разделённой Германии — и ситуацией, в которой оказались белорусы.

— Недоверие неизбежно, но не теряйте контакт. Оставайтесь на связи, хоть это и тяжело. Но — принимайте меры предосторожности. Всегда: когда говорите по телефону или переписываетесь.

Мы поговорили с психоаналитиком о том, как он сам справлялся с недоверием.
 

“Секретный язык”

Чтобы общаться по телефону со знакомыми из западной Германии, Бомберг и его друзья разработали специальный “секретный язык”. Говорить открыто было опасно.

— Контакты с западом были рискованными. Госбезопасность вскрывала письма, прочитывала их. Так что поддерживать связь с западными немцами было непросто. И всё же мы связывались с ними — в том числе, с теми, кто сбежал из ГДР.

В восточной Германии, в ГДР, Штази следило за всеми аспектами жизни людей. Поэтому прямо можно было говорить только при личной встрече — и не в помещении, на улице.

— Не дома, не по телефону — только на улице. Мы писали письма, но знали, что их читают. Но ещё мы знали, что если передать письмо на Запад, например, через дипломата, то есть шанс, что это письмо будет доставлено — и не вскрыто Штази. Но это было рискованно, в том числе, и для самих дипломатов. Например, могло оказаться, что письмо передал шпион. И всё же мы пользовались этим способом, у нас была сеть надёжных людей.

Контакты между обычными людьми на Востоке и Западе были затруднены. В том числе именно из-за недоверия, которое посеяли в нашем обществе сотрудники госбезопасности. Но мы общались — обсуждали книги или стандарты уровня жизни. Но лично я чаще общался с политическими активистами.
 

“Если нас сажали в тюрьму, об этом узнавали на Западе”

Бомберг был осторожен, и всё же столкнулся со шпионом. Женщина, которая пообещала передать его песни на Запад, оказалась сотрудницей госбезопасности.

Контакты с Западом были важны ещё и потому, что гарантировали: в случае задержания или ареста восточногерманского активиста об этом узнают.

— Если кто-то из нас попадал в тюрьму, мы в зашифрованном виде сообщали об этом на Запад. У меня там были друзья-журналисты. И это было защитой. Я знал, что если что-то случится, мой случай станет публичным. Сотрудники госбезопасности боялись публичности.
 

“Он подошёл ко мне и признался, что был информатором”

— Я думаю, что в те годы каждый потерял друга. Я терял друзей. Да, из-за недоверия. Из-за того, что вокруг было много шпионов. Но — я потерял немногих. Со многими друзьями молодости мы дружим до этого дня. У большей части моего окружения, политических активистов тех лет ситуация похожа.

Как-то бывший лидер молодёжного клуба, мой давний знакомый, назначил мне встречу. Сказал: мне нужно поговорить. Он пришёл в мой кабинет и сказал, что был информатором. Я благодарен ему за открытость. Ведь сейчас необязательно говорить об этом, но он решился.