“Если бы с народом говорили “по-людски”: как в 1995 году бастовало минское метро

“Примерно полмиллиона пассажиров метро попали в неожиданную переделку”, — написала “Народная газета” в августе 1995 года.

“Неожиданная переделка” — это забастовка работников метрополитена. Она начнётся 17 августа и продлится четыре дня. Будут уволены 16 человек.

Еврорадио вспоминает, как в 1995 году машинистов довели от предзабастовочного состояния до страйка.

С чего всё началось?

С троллейбусов. За день до того, как забастовку объявили метрополитеновцы, забастовало первое троллейбусное депо Минска. В пять утра 100 из 155 машин, которые обслуживали тогдашний проспект Скорины, не вышли на маршруты. Водители требовали выплатить им зарплату.

— Мы работаем на старых, разбитых машинах. Вдобавок ко всему мы вынуждены ездить голодными, как потенциальные убийцы. А если водитель потеряет сознание за рулём? — объяснялась с журналистом “Народной газеты” водитель Раиса Корицкая.

“Советская Белоруссия” тогда писала, что получку задерживают “на несколько дней”, да и вообще деньги на зарплаты уже нашлись, можно снова за руль.

В первый день забастовки вступиться за коллег в троллейбусное депо пришёл председатель Свободного профсоюза работников метрополитена Владимир Макарчук. Он пообещал коллегам-транспортникам: завтра же, 17 августа, метрополитен поддержит их забастовку.

Метро собиралось бастовать ещё в июле 1995 года. Администрация не выполняла коллективный договор: уменьшила процент премиальных выплат, отменила надбавки за безопасность движения. От переговоров, как писали газеты, в администрации уклонялась.

В тот же день, когда встали троллейбусы, как раз проходила совместная конференция государственного и независимого профсоюзов метрополитена. В итоге там же, на конференции, рабочие проголосовали за создание объединённого профкома и потребовали отставки начальника метрополитена Владимира Набежко.

Читатели белорусских газет ещё не знали, что, когда они утром спустятся в метро, их встретят таблички “метро не работает по техническим причинам”.

СБ описывала утро в городе так:

“Огромные толпы рассерженных и огорчённых людей, которые буквально осадили автобусные, троллейбусные остановки и входы в метрополитен”.
 

Деньги не главное

В семь утра 17 августа к бастующим приехал мэр Минска Владимир Ермошин. Рабочие сказали ему, что с невыплатой зарплаты смириться могут. Потерпят — “в пользу учителей”.

Зарплата у метрополитеновцев тогда была неплохой. Средняя номинальная зарплата по Минску в 1995 году — около миллиона рублей, у метрополитеновцев, писала “Народная газета”, — около трёх миллионов. Правда, платили её с задержкой: только в августе люди получили аванс за июль.

Но и это была не главная проблема. Люди не хотели мириться с пренебрежением, которое видели в том числе в невыполнении коллективного договора.

— Весь конфликт разгорелся из-за неуважительного поведения. Если с народом разговаривать по-людски, он всегда пойдёт на уступки. Мы — терпеливые. С апреля использовали все цивилизованные способы сесть с администрацией за стол переговоров, вплоть до обращения в суд и прокуратуру. Безрезультатно, — объяснял журналистам Макарчук.

Для переговоров с руководством Мингорисполкома бастующие создали специальную комиссию. Но коллектив запретил ей вести диалог с властью, пока остаётся на посту глава метрополитена.

Ермошин попытался найти компромисс и предложил забастовку отложить, а начальника метрополитена отправить на несколько месяцев в отпуск. Ему ответили отказом, и мэр ушёл совещаться в Мингорисполком.
 

“Не очень-то нравственно”

Репортаж с места событий в “Советской Белоруссии”, в котором сотрудники метрополитена объясняют свою позицию, сопровождает развёрнутый комментарий. В нём газета выражает недовольство бастующими.

“Сегодня индустриальный город тесно оплетён взаимопроникающими проблемами. Из-за акции метростроевцев тысячи рабочих не успели к утренней смене на тракторный, моторный, автозавод. К концу дня нам сообщили, что ущерб, причинённый забастовкой, подсчитать невозможно, но можно говорить о сотнях миллионов рублей”.

В газете писали, мол, да, проблем у транспортников много, возможно, они связаны с некомпетентным руководством. Но “выбивать свои требования через силовой нажим, по сути дела, за счёт других, не очень-то нравственно”.

Далее рисуется мрачная картина, в которой бастовать начинают вообще все. Начиная, разумеется, с работников скорой помощи. Читателям напоминают, что они заплатили за проездной, а вынуждены были взять такси.

Журналисты спрашивают мнения председателя совета Федерации профсоюзов Владимира Гончарика. Он говорит, что “забастовочный всплеск” профсоюзы ждали давно.

“Тревога и привела за стол переговоров с правительством, в которых мы достигли пусть временных, пусть всего на три месяца, но согласованных мер, способных хоть немного облегчить положение производственной сферы”.

Гончарик замечает, что в отличие от бастующих в Гомеле водителей троллейбусов минские машинисты даже не требуют повышения зарплат. Они протестуют против одностороннего нарушения администрацией коллективного договора. То есть, как и говорил Макарчук, просто ищут человеческого отношения.

“Однако то, что они прибегли к столь крайней мере протеста, не пройдя предусмотренную законом процедуру, предваряющую объявление забастовки, — это, конечно, не красит работников отрасли”.

Сами же работники отрасли говорят: они обращались и в суд, и в прокуратуру с просьбой вступиться за их права. Но услышали их, только когда встало метро, а заводчане пересели в автобусы. 
 

Про забастовку знали не все рабочие

И хоть профсоюзы знали, что забастовка рано или поздно случится, началась она неожиданно даже для некоторых рабочих.

“К сожалению, забастовку провели так, что даже сейчас очень трудно разобраться, почему нашла коса на камень”, — писала “Народная газета”, когда движение в метро уже восстановилось.

Всего в минском метро тогда работало 1,6 тысячи человек. В электродепо, которое было ядром забастовки, — около 350. Журналисты выяснили, что не все сотрудники были в курсе того, что забастовка всё же началась.

— Например, электрики в минувший четверг вышли на работу, не имея точной информации о том, что решила конференция и каковы конкретные требования организаторов забастовки. Электрики даже разъехались по своим рабочим местам на другие станции, но на троллейбусах. Вышли на работу и рабочие, обслуживающие эскалаторы. Спешка с забастовкой привела к тому, что даже в своём коллективе информация просачивалась самая противоречивая.

А кто-то вышел на работу из заботы о самом метро.

— Если бы мы забастовали все, то уже через несколько часов станции могли бы оказаться просто под водой. Ведь у нас кроме поездов ещё огромное количество всякого оборудования, например, насосы, которые откачивают грунтовые воды. А окажись станции под водой, восстановить метро вряд ли удалось бы.
 

Чем всё кончилось: новых обучим

Так прошли четыре дня. А на пятый день, в понедельник, поезда в метро пошли своим путём, хоть и в урезанном составе. На первой линии вместо 13 поездов работали 8, на второй вместо 12 — 7.

“Пассажиры тихо радовались, как недобрый сон вспоминая ужас тех четырёх дней”, — так описывает газета первые часы возобновившейся работы метро.

После забастовки работу потеряли 16 человек, сообщали тогда газеты. Позднее писали — намного больше.

Многие написали заявления о том, что бастовать отказываются. Недостающих специалистов заменили железнодорожниками.

Пока журналист “Народной газеты” общался с начальником депо, один из уволенных как раз пришёл за трудовой книжкой. Он и рассказал корреспонденту всё, что думает о замене машинистов метро железнодорожниками:

— Четыре года назад я тоже пришёл сюда из железнодорожных машинистов. Имел 1-й класс. Меня обучали по ускоренной программе аж 2 месяца. Тут же хотят за 2 дня. Хотя роднит машинистов метро и железной дороги только лишь одинаковая ширина колеи. А ведь первейшая обязанность машиниста — обеспечение безопасности пассажиров при соблюдении графика движения.

Этот разговор прерывается вопросом “двух крепких парней в гражданке”.

— Простите, вы — Пуськов? Вам повестка в УВД. Пройдёмте с нами.

“Организация и активное участие”

Машиниста увели, а автор статьи позвонил заместителю минского прокурора Владимиру Реуту. Выяснилось, что Минская транспортная прокуратура предъявила иск к профсоюзам электродепо “Московская”. Забастовку потребовали признать незаконной. Но ни один забастовщик, по его данным, не был арестован или задержан.

Но представителя Свободного профсоюза работников метрополитена Владимира Макарчука и председателя профсоюза работников железнодорожного транспорта Николая Канаха в УВД доставили. Потому что они не явились в суд по повестке.

“Оба дают показания в связи с возбуждением уголовного дела по факту организации и активного участия в групповых действиях, нарушивших общественный порядок и повлёкших за собой нарушение движения транспорта”, — поясняла газета.

Суд над Макарчуком и Канахом прошёл в понедельник. И после суда их, как писала “Народная газета”, “увезли в неизвестном направлении”. Поползли слухи, что задержанные лидеры профсоюзов, а с ними и все 16 уволенных забастовщиков пропали.

Позже “Народная газета” писала, что с Макарчуком и Канахом “вышел казус”. После суда их должны были отпустить, но милиция этого не сделала. Где профсоюзные лидеры, никто не знал. Пресс-службы УВД Мингорисполкома и МВД тоже ничего не говорили журналистам. Кто-то ссылался на некомпетенцию, кто-то — на занятость.

За поиски метрополитеновцев взялись народные депутаты Валентин Голубев и Сергей Наумчик. Только ночью им удалось выяснить, что 20 забастовщиков находятся на территории минской воинской части внутренних войск МВД. Их задержали ещё утром, когда на радость минчанам начали ходить поезда метро.

Лидеров же страйка наказали сутками. Главе Свободного профсоюза Геннадию Быкову дали 10 суток, Макарчуку — 15.

Александр Лукашенко своим указом приостановил деятельность Свободного профсоюза до 19 декабря 1997 года.

“В целях обеспечения политической и экономической стабильности, устранения противоречия действующих законов и Конституции Республики Беларусь, укрепления дисциплины и правопорядка, предотвращения незаконных забастовок и в соответствии с Конституцией Республики Беларусь постановляю:

<...>

2. Прокуратуре внести в соответствующие суды представления о запрещении деятельности Свободного профсоюза Беларуси и первичной профсоюзной организации Минского метрополитена профессионального союза железнодорожников и транспортных строителей Республики Беларусь”.

Этот указ Конституционный суд дважды признавал несоответствующим Конституции. Только после того как в дело вмешалась Международная организация труда, профсоюз возобновил работу.
 

Польский след

Когда ситуация настолько накаляется, рано или поздно кто-то начнёт искать американский след и происки Польши.

В посольстве США с 1992 года проводил семинары Американский институт свободных профсоюзов. Профсоюзных лидеров учили, как заключать договоры с администрацией, изучали, какие права гарантирует рабочим белорусское законодательство.

“Всё это очень подозрительно!” — решил Лукашенко и связал семинары с организацией забастовки.

В посольстве США тогда официально заявили: свою причастность к забастовке минского метро отрицают.

Вину возлагали и на польскую “Солидарность”. Польша заявила, что отношения профсоюзов и “Солидарности” касаются лишь профсоюзов и “Солидарности”.

“Отношений между нашими государствами подобные контакты не касаются, так как профсоюзы — организации негосударственные. И уж как они друг друга поддерживают — финансово ли, морально ли, и поддерживают ли вообще, касается лишь белорусских свободных профсоюзов и “Солидарности”. Это заявление можно считать официальным мнением польского посольства в Беларуси”, — цитировала “Народная газета”.

Обвиняя третьи страны, Беларусь, впрочем, не очень-то интересовалась тем, что о ней думают в тех самых странах. МИД попросил не вмешиваться во внутренние дела:

“События вокруг забастовки являются сугубо внутренним делом нашего государства”, — сказали в МИДе и попросили объективной оценки при освещении происходящих в Беларуси процессов.
 

Рвачество, “дестабилизация ситуации” или законное право?

Как и множество раз впоследствии, многие не поверят, что люди могут выразить недовольство просто потому, что с ними отказались поговорить “по-людски”.

“Народная воля” публикует результаты опроса Независимого института социальных, экономических и политических исследований при содействии Белорусского фонда Сороса. После забастовочного лета большинство опрошенных высказалось за то, что осенью забастовок ждать не придётся.

Говоря о забастовке работников метро, 37,2% респондентов назвали её незаконной акцией, но часть вины возложили на администрацию метро и городские власти.

Примерно 26,7% опрошенных считают, что акция хоть и незаконная, но власть перестаралась, а действия по подавлению забастовки были неоправданно жестокими. Примерно столько же — 27,9% — посчитали, что действия по подавлению забастовки были грубым нарушением закона.

Ещё чуть больше 20% высказались за то, что люди имели право таким образом отстаивать свои права.

Действия забастовщиков нарушили закон — так считали 12,8% респондентов. Ещё около 10% назвали её “проявлением коллективного эгоизма”. Около 7% опрошенных считают, что это попытка Запада “дестабилизировать ситуацию”. Меньшинство — 2,3% — полагают, что забастовка — “рвачество тех, кто и так зарабатывает много”.
 

А что с троллейбусами?

Вы не поверите, но тут суд оправдал Свободный профсоюз. Забастовку признали незаконной, но стихийной. Никто её специально не планировал. Причина — регулярная задержка зарплат, а также “отдельные некорректные высказывания руководителей предприятия”.