Сироты-328: из детдомов попадают в колонии, а выходят бездомными или в долгах

Дима — сирота. Он очень хотел новые кроссовки, а денег на них не было. Чтобы заработать, Дима согласился расклеивать объявления с рекламой наркотиков — и получил срок за распространение. Тогда ему ещё не было восемнадцати. 

В блокноте Марины — мамы одного из осуждённых по антинаркотической статье — десятки таких историй. Рядом с именами ребят пометки: “долг по жилью”, “долг по учёбе”, “иск”, “н/с”. Последнее означает — несовершеннолетний.

Её сын тоже сидит в колонии по антинаркотической статье 328. Он рассказал маме о других ребятах, которые живут с ним в отряде, — о тех, у кого нет родителей, кому не приходят передачи и кому после колонии будет некуда пойти. Другие мамы узнали о проблеме также — от своих детей, которые отбывают наказание в колонии.

Теперь она пишет письма и отправляет вещи не только родному сыну, и мамой Мариной её называет не только он. Таких “мам-328” несколько десятков. “В нашей колонии”, “наш начальник колонии” — так они говорят о местах, где сидят их дети, потому что во время заключения ребёнка вместе с ним наказание отбывает вся семья. У каждой из них по несколько “наших колоний”.

— Оля собрала Ромке передачу, я помогу ей с пересылкой.

— А я тридцать рублей на счёт положу, — обсуждают мамы, когда мы встречаемся с ними для интервью.
 

Из одного казённого дома в другой

Марина набирает письма для ребят на компьютере, распечатывает, от руки дорисовывает что-нибудь — солнышко или человечка, который идёт к дому.

— И пишу: “Это ты идёшь домой, Посчитай, хватает ли пальцев на руке”. Ребятам смешно, и настроение поднимается. В письма душу вкладываю, я ведь за каждое слово ответственна. Если ребёнок из неблагополучной семьи, пишу так: не обижайся на своих родителей, а люби их такими, как есть, пусть они тобой гордятся.

У её коллеги Маргариты в переписке — 16 человек. Каждому из них она отправляет письмо примерно раз в месяц. Её собственный сын уже вышел из колонии, вернулся домой. Маргарита говорит, случилось чудо: сперва его отправили на домашнюю химию, потом — амнистия. В благодарность за чудо она продолжает писать и собирать передачи для тех, кто остаётся в колонии.

О том, как в их жизни появилась статья 328, ребята рассказывать не любят. Кто-то боится писать из-за цензоров, кто-то просто не хочет вспоминать, как перебрался из детского дома в колонию. Мамы выводят закономерность:

— Их выбрасывают из казённого дома, у них нет работы, единственное, что подворачивается под руку, — эти объявления о наркотиках, на которые они летят, чтобы заработать хоть на еду. И попадаются в этот капкан. Получается, что эти сироты из одного казённого дома переходят в другой.

— Там разные ситуации, как говорит одна мама, они у нас часто “бестолковки”, — добавляет Марина.

Кто-то признается, что в детском доме предупреждали об опасности торговли наркотиками и о сроках, которые за это грозят. Но некоторые из ребят, с которыми переписываются Марина и Маргарита, своей вины в распространении наркотиков не признали. В письмах они пишут то же, что пытались доказать на суде: даже если употребляли, ничего не продавали. А сроки всё равно получили огромные.
 

“Мы работаем на тюрьму”

Кроме поддержки и писем, сиротам “на зоне” нужно еще многое: деньги на юристов, одежда, продукты, потому что от здешнего питания “выпадают зубы, волосы, обостряются хронические заболевания”.

— Я была на дне открытых дверей в его колонии. Когда мы приезжали, в рационе было даже мясо. Но когда ехали назад, я думала, умру — так плохо мне было после этого угощения. На чём они это всё готовят? Сейчас в нашей колонии новый начальник, большое ему спасибо, при нём питание стало лучше.

Сын Маргариты рассказывал маме, как в колонии варят рыбу путассу.

— Варят с кишками, как свиньям. И это надо съесть, чтобы получить хоть какой-то белок. Мы передавали сыну лук, они вычищали эти кишки, заправляли рыбу луком, чтобы убить запах и вкус, и ели.

Цены в магазинах при колонии выше, чем те, к которым мы привыкли. Мамы объясняют – когда ветчина в магазине стоила 8-15 рублей, в колонии ее можно было купить за тридцать.

Некоторые мамы берут опеку над конкретным заключённым, посылают ему посылки, делают денежные переводы, помогают оплатить надзорные жалобы. Если денег не хватает — а их всегда не хватает, ребятам делают перевод из общих денег.

— Чтобы хотя бы двадцать рублей у ребёнка было, чтобы он хоть туалетную бумагу мог себе купить. Мы работаем на тюрьму. Немыслимое количество денег туда идёт, — говорит Марина. — В нашем движении есть мамы, которые каждый месяц кладут пять рублей в конвертик — и нам переводят, чтобы мы распределили между ребятами. Это большой подвиг матерей, у которых тоже дети в беде.
 

От пошива спецовок до древообработки

— У этого мальчика — долг за учёбу, а этому суд насчитал материльный ущерб, — Маргарита и Марина продолжают знакомить нас со своими подопечными.

Пока все эти долги не погашены, ребята не могут рассчитывать ни на УДО, ни на замену режима на более мягкий, поэтому близкие первым делом пытаются помочь рассчитаться с долгами, погасить ущерб.

А у сирот нет человека, который мог бы помочь с этим.

— Последний случай из тех, что мы знаем, — шестнадцатилетний Артур, на которого суд повесил иск в 1,8 тысячи рублей. Откуда ребёнок из детского дома возьмёт такие деньги? Ситуация обычная: он заканчил девять классов, пошёл в лицей, а там — свобода. Ребёнок не понимает опасности, в голове — ветер. Его соблазнили этим лёгким заработком — наркотиками, и судья ему — семь лет за распространение плюс иск. И если не погасит иск, будет сидеть от звонка до звонка. Ему повезло — заместитель директора детдома всех подняла на ноги, чтобы помочь мальчику оплатить иск.

Но таких сирот много. Точно больше, чем таких сотрудников детдомов.

А ещё меньше — зарплаты в колониях. Ребята работают, но получают буквально — копейки. В справке, где обозначен заработок одного из осуждённых, читаем: максимальный доход за месяц — 2,23 рубля. Столько молодому человеку удалось получить в феврале 2019 года, когда он отработал 24 дня в месяц. Другие месяцы были ещё менее “прибыльными”.

Некоторым удаётся заработать больше. В справке одного из заключённых, которые есть в распоряжении Еврорадио, указаны суммы, превышающие 50 рублей в месяц. За полгода — с января по июнь 2020 года — этому трудолюбивому заключённому удалось заработать 366 рублей 52 копейки.

— Наркотиками занимается в основном молодёжь, вот они там и пашут. От клюшек до пошива одежды для армии и милиции — всё это делается молодыми ребятами. Кто-то очищает проволоку, чтобы счищать металл — и чтобы сделать норму, руки срывают до крови. Это рабская сила, просто ГУЛАГ, — говорит Маргарита.
 

Потерять дом, выйти бомжом

В колониях одни заключённые советуют другим: “Пиши “Матерям-328”, они всем помогают”. Самим матерям тоже нужна помощь — юридическая.

Сейчас пытаются спасти Леню, от которого отказались приемные родители. У мальчика — проблемы с обеими почками. Инвалидность в колонии он получить пока не смог – слишком длительный процесс. Из-за проблем со здоровьем мальчика не могут отправить “на химию”, потому что там ему будет не за что жить — помощи со стороны нет, пенсии — тоже, а работать он не сможет из-за проблем со здоровьем. А в колонии эти проблемы только умножаются.

— У него была такая отёчность, что ноги в ботинки не влазили. Он писал мне письма и рассказывал, как говорил с врачом. Врач спрашивает — сколько тебе осталось сидеть? Он говорит — шесть лет. И пишет мне: “Тётя врач сказала, что не доживу”. Бедный ребёнок, врач в лицо ему сказала, что он не жилец, если останется в ИК, а он даже не понял. Писал мне — “Я буду беречь себя, буду за собой следить”, — рассказывает Маргарита.

Откликнулись медики из ДИН, стали лечить Леню, колоть гормоны, ставить капельницы. Теперь он чувствует себя лучше, но замкнутый круг, из-за которого его не могут отпустить “на химию”, так и не прервался.
 

“Я не думал, что сироту могут обмануть”

Ещё одна проблема — жильё. Сироты, достигшие совершеннолетия, могут встать на учёт нуждающихся в улучшении жилищных условий до 23 лет. Выйдешь из колонии позже — уже не станешь. А сроки, которые они получают за наркотики, могут быть настолько огромными, что уложиться в этот срок не получится. Тогда человек выйдет из колонии в бездомную жизнь.

— От ребят мы узнали, что сирота, который получил социальное жильё, обязан начать его приватизировать через пять лет. Плюс к этому, живёшь ты в квартире или нет, ты должен оплачивать коммуналку. И как только ребят сажают, к долгу за учёбу начинает прибавляться долг за коммуналку, — рассказывает Маргарита.

— А вот история Жени из “Дома малютки”. В 2005 году его поставили на очередь. Мальчик поступил в строительный лицей в Гродно, получил общежитие и регулярно отмечался в Гродненском исполкоме — там его заверяли, что его очередь подходит, вот-вот в Скиделе будет сдан социальный дом. Но когда в очередной раз ребёнок пришёл в исполком, ему сказали — все квартиры розданы, опоздал. И велели принять вторичную квартиру в деревне. Жильё — в аварийном состоянии. А его пугали, что иначе не получит ничего. Мы будем искать юристов и помогать добиться правды для Жени, чтобы после освобождения он получил нормальное жильё, — рассказывают матери.

Дети-сироты и дети, оставшиеся без попечения родителей имеют право состоять на учете нуждающихся в улучшении жилищных условий с момента получения статуса сироты.

“Статус “лица сиротской категории” сохраняется до двадцати трехлетнего возраста, в этот срок человек должен совершить определенные действия по реализации права на постановку на учет для получения социального жилья, если у него таковое имеется, а это зависит от разных факторов. Кто-то не знает этой нормы, с кем-то не работают социальные педагоги, у кого-то иные причины - некогда встать на учет”, — рассказали в управлении жилищной политики Мингорисполкома.

Многие ли сироты, попадая в места лишения свободы, не успевают встать на учет, в исполкоме сказать не могут, этими вопросами занимаются администрации районов, и чаще всего речь идет не о Минске. В Гродненском райисполкоме рассказали, что сироты могут написать заявление на предоставление им жилья и находясь в колонии или оформить его по доверенности.

Чтобы не остаться на улице, сироты, оставшиеся без жилья, могут обратиться в пункты регистрации лиц без определенного места жительства или попробовать получить общежитие при трудоустройстве, говорят в Мингорисполкоме.

— Женя тогда писал мне: мама Марина, я не думал, что сироту могут обмануть, — добавляет Марина. — Государству плевать на этих сирот, только матерям не плевать, потому что мы сами в такой же тяжёлой ситуации. И нам нужна правовая помощь, чтобы решить вопрос с этими исками, квартирами, задолженностями. Нужны адвокаты, нотариусы — это самая большая проблема.
 

“Девочки, деньги на дорожку”

В письмах сироты редко о чём-то просят. Разве что о сигаретах — это самая ходовая валюта в колонии.

Маргарита соглашается и пересылает сигареты, Марина — категорически против, заменяет их шоколадками.

— А так сироты в принципе очень скромные. Просят, только когда припрёт. В основном знаешь, что покупаешь своему ребёнку, — и то же самое закладываешь в другую бандерольку. В письмах пытаешься выяснить размер одежды, а эти парни так отвечают: когда приходил на рынок, у меня был один размер — “как раз”. Ребята эти очень благодарные.

А потом приходит время выходить из колонии. В группах в мессенджерах объявляется клич — “Девочки, собираем деньги на дорожку”.

Сделать справку, фотографию — на всё нужны деньги. Талончик в автобусе не пробил — уже нарушение.

— Мне писал один парень. Говорит — Марина Аркадьевна, я в отчаянии, я не знаю, куда пойду. У меня сердце оборвалось от такого письма. Как можно не услышать и не помочь?

“Мамы-328” редко продолжают общаться с ребятами после того, как те выходят на свободу. Говорят, это как в школе: одних выпустили, им на смену пришли другие, всё ещё нуждающиеся в помощи.

Часто прекращают общение и сами подопечные. Кто-то — потому, что хочет забыть обо всём, что случилось в колонии. Кто-то — потому, что в новой жизни на воле сталкивается ещё с большими проблемами.

Ребята выходят на свободу, имея незначительную сумму в кармане. Часть пойдёт на билет на маршрутку в город, ещё немного денег нужно, чтобы купить еды и сим-карту в телефон. Потом — долгие поиски работы.

— Один наш активист, который сам отсидел, рассказывал, как после колонии просил милостыню на вокзале. Ему говорили — ты такой здоровый, иди работай! А его с судимостью никто на работу не брал, хотя, пока он сидел в колонии, получил много дипломов. Сейчас он уехал в Польшу.

Маргарита знает, с чем сталкивается человек после колонии. Со своим тридцатилетним сыном ходила по кабинетам чиновников вместе. Каждый вышедший из колонии имеет право получить материальную помощь от государства, но для этого нужно собрать ряд документов.

— Если человек выходит на “домашнюю химию”, нужно пойти встать на учёты. Очень много хождений, справок, документов. Всё это требует денег. Я с сыном ходила по всем кабинетам, сталкивалась с бездушным отношением и отстраненностью, — вспоминает Маргарита.

Если заключённый отбывает наказание “под ноль” — то есть не выходит на химию, то кабинетов у него впереди меньше. И всё равно через полгода он становится тунеядцем, появляются новые проблемы.

— К проблемам в колонии они привыкли, а на воле иногда оказывается сложнее, наш свободный мир жестокий. Нет крыши, нет жилья, нет работы, все отталкивают, ребята не видят сочувствия, не видят доброты. Как обуться, как одеться? Они выходят в никуда. И если не помочь адаптироваться, человек часто через рецидив снова возвращается в колонию.

* * *

Марина: Я Жене несколько месяцев не писала в тюрьму, и тут он пишет одной маме — вы меня забыли! Я ему ответила тут же — не забыли, я ведь перед Богом за вас отвечаю.

Маргарита: Они очень боятся, что мы их оставим. Пишут — пожалуйста, только не оставляйте.

Марина: Эти матери такие верные. Иной раз говорю — успокойся, мы им помогаем, но не содержим, ведь их там кормят.

Маргарита: Но если ты мама, болеешь за своего ребёнка, как ты пройдёшь мимо другого плачущего ребёнка?

Чтобы следить за важными новостями, подпишитесь на канал Еврорадио в Telegram.

Мы каждый день публикуем видео о жизни в Беларуси на Youtube-канале. Подписаться можно тут.