Собаки раскапывают могилы с погибшими: как живёт оккупированный Мариуполь

По подсчетам Мариупольского горсовета, в городе сейчас живут около 100 тысяч человек. Выехать на подконтрольную Украине территорию невозможно: российские военные их не выпускают. 

Оккупационные власти пытаются устанавливать свои порядки в Мариуполе: отправляют людей на разбор завалов, возобновляют учебу в школах, открывают магазины. Но на улицах до сих пор остаются тела погибших. 

Как выживают те, кто остался в израненном Мариуполе — в репортаже hromadske. 

50 дней тишины

50 дней Екатерина не знала, что с ее родителями. Они не успели уехать из Мариуполя, пока это было безопасно, а потом связь пропала. Женщина постоянно просматривала пророссийские телеграм-каналы, которые публиковали видео с мариупольцами, и однажды увидела свою маму. Живую. В очереди за гуманитарной помощью. На видео она рассказывала, что с ней все хорошо, что муж получил осколочные ранения ног, его забрали в больницу на оккупированную территорию. Куда именно — женщина не знала, военные "ДНР" не разрешили ей поехать вместе с мужем. 

Екатерина сразу начала проверять информацию. В одном из чатов нашла женщину, которая согласилась съездить к ее отчиму в донецкую больницу. По ее телефону отчим поговорил с Екатериной. Так она узнала, что в конце марта в квартиру ее родителей прилетело. У отчима было 8 осколочных ранений. 

Он был в тамбуре — и его придавило бронированной дверью соседней квартиры. Через пять дней его эвакуировали в госпиталь на оккупированную территорию. 

Чтобы вернуться в Мариуполь, он должен был пройти фильтрацию. 

"Он встал в очередь в Донецке. Ему сказали ждать четыре недели. Представьте, человеку, который приехал без денег, даже без чистой одежды, в неизвестном городе нужно было месяц ждать фильтрации".

Мужчина рискнул — решил возвращаться в город без справки о том, что у него взяли отпечатки пальцев. И ему удалось. Рейсовым автобусом доехал до Новоазовска. А там Екатерина дистанционно нашла для отчима такси, заплатила 2,5 тысячи гривен и водитель довез его до Сартаны. Дальше — почти 20 километров — мужчина с осколочными ранениями ног шел пешком. Когда вернулся домой, стало ясно — из Мариуполя они не выберутся. Ноги ослабли настолько, что он долго не мог передвигаться даже по квартире. 

"Они не могут выехать даже на территорию России и дальше в Европу. Потому что для этого нужно обязательно пройти фильтрацию. Ближайшие пункты — в Докучаевске или в Новоазовске. В сторону подконтрольной Украине территории гуманитарные коридоры уже давно не открывали", — с отчаянием говорит Екатерина.

Тела людей до сих пор не убрали с улиц

Родители Екатерины вынуждены обустраивать жизнь в разбитом Мариуполе, на улицах которого все еще остаются незахороненные тела. Более того, собаки начинают раскапывать могилы и разносить человеческие останки. Мусор от домов тоже не вывозят. "Квартира родителей уцелела. Но как там жить... Вся мебель разбита вдребезги, стены разошлись, плитка в ванной полностью осыпалась. Окон и балконов нет. Словно в подвале — сырость и бетон. Они ходят на дачу, варят там еду и греются, потому что в квартире холодно". 

Выбраться за пределы своего района родители Екатерины не могут, потому что не прошли фильтрацию. Внутри города действует пропускная система, а между микрорайонами установлены блокпосты. "Они стали заложниками. Мама говорит: “Мы как в тюрьме”". 

Гуманитарная помощь — только по талонам, которые оккупационные власти выдают раз в месяц. Маме Екатерины за продуктами приходилось стоять в очередях по три-четыре дня. "Раньше родители вообще отказывались брать от них гуманитарку. Они ее привозили, раздавали, как собакам, снимали это на камеры и уезжали. Когда еды не стало, пришлось брать". Нужных для отчима лекарств в Мариуполе тоже не найти. "Мама пошла к местным управленцам, потому что у отчима ноги синие, они начали гноиться. Ему дали две ампулы новокаина и сказали пить. Я смогла найти волонтера, который привез отцу лекарства из Новоазовска", — рассказывает Екатерина. "Мама говорит, что в городе больше нет военных “ДНР”, что зашли российские военные и кадыровцы. Как им сказали, в Мариуполе народ непокорный, поэтому их передают кадыровцам. Непокорные, наверное, потому, что никто не пришел в День победы".

"Зарядить телефон можно на базаре от генератора. За 20 гривен"

Родители и 16-летняя сестра киевлянки Анастасии тоже остаются в разрушенном Мариуполе. "Сначала они не могли оставить моих двух больных бабушек. Одна из них попала в больницу, и нужно было каждый день под обстрелами туда ходить, приносить еду, мыть, ухаживать. А сейчас решили оставаться. Им кажется, что жизнь в городе начинает налаживаться. Они не могут покинуть три квартиры и переехать в неизвестность".  

Пока были активные обстрелы, ее родственники из своей квартиры на пятом этаже перебрались к соседям на первый. Недавно они вернулись домой: все вымыли, убрали разбитое стекло, установили газовый баллон, чтобы готовить не на улице, а в квартире. 

"Я спрашивала у мамы, есть ли в городе запах от непохороненных тел. В их районе он не чувствуется, но там, где завалы не разобраны, запах, конечно, есть". В некоторых районах Мариуполя, передает девушка, уже появился свет, а в немногие дома на первые этажи начала поступать вода. У родителей Анастасии этих "благ цивилизации" еще нет. Воду им привозят и раздают в определенных точках, или папа набирает ее из колодца. Мыться семья ходит в баню.

"Мама рассказывает, что в городе открыли четыре аптеки. Начали работать магазины. Выглядит так, как будто они продают продукты из старых запасов. Принимают и рубли, и гривны. Люди из окрестных сел привозят кое-что на базары. На одном небольшом базаре стоят люди с генератором. За 20-30 гривен можно зарядить телефон", — рассказывает девушка. 

"Как я общаюсь с родителями? У них есть карта “Феникс”, и у их соседки, которая переехала в Безымянное, где есть интернет, тоже есть эта карта. Мама звонит по телефону соседке, а та с другого телефона набирает меня на вайбер и устраивает нам такой мост. Есть еще приложение Yolla, установив которое, можно звонить на Феникс. Впрочем, это очень дорого. 90 минут, которые они предлагают в тарифе, стоили моей сестре 500 гривен".   

Пропуск в город

Более месяца назад ее родные встали в фильтрационную очередь в самом Мариуполе. Перед ними было более трех тысяч местных жителей. Через неделю очередь продвинулась на сто человек, и совсем скоро оккупационные власти ее отменили. Теперь пройти фильтрацию можно только в Мангуше, Докучаевске и других городах и поселках неподалеку от Мариуполя. Родители Анастасии пока ее не прошли.

"Фильтрация у всех по-разному проходит. Кто-то неделями ждет своей очереди в поле, кто-то несколько дней живет в машине. А кому-то удается пройти ее за несколько часов". Сейчас родители вообще избегают фильтрации, чтобы отца не мобилизовали в российскую армию. 

"В Мариуполь начинают возвращаться люди"

16-летняя сестра Анастасии на днях пошла в школу. В этом году она должна закончить 10-й класс. "У них было четыре урока по полчаса. В основном повторяли ранее изученный материал. Из истории — период Первой мировой войны, СССР. Нового ничего не изучали. Сказали, что ждут, когда придут учебники из России". 

Больше всего Анастасия хочет забрать из Мариуполя сестру, чтобы она окончила украинскую школу. Но родители отказываются уезжать и боятся отпускать дочь одну. "В Мариуполь начинают возвращаться люди, которые выехали ранее. В городе не стреляют, поэтому они едут в свои разбитые квартиры. На родителей влияют их рассказы, истории. Они не хотят покидать свой дом. Ведь оккупационные власти уже начали заселять в уцелевшие дома людей, у которых разрушили жилье. Родители постоянно говорят мне: “Дай нам время до первого августа”. Мол, поближе к осени, похолодает, тогда они решат. Но я боюсь, чтобы не было поздно".

"Там убеждают, что мариупольцев нигде не ждут"

Мариупольец Игорь (мы изменили имя мужчины ради его безопасности) тоже не планирует выезжать за пределы своего региона. 12 мая он переехал из Мариуполя в Мелекино, чтобы иметь хоть какую-то связь с внешним миром. "Вы не представляете, какая в Мариуполе пропаганда. Там утверждают, что город никому не нужен. Мариупольцев нигде не ждут. И единственный их путь — выезжать в Россию". 

В Мелекино Игорь провел "ДНРовский" интернет и впервые смог сказать родственникам и коллегам, что жив. Узнал, что с его трудовой книжкой и сможет ли он продолжить учебу в университете. "Родители постоянно ездят в город. Идут в комендатуру, становятся в очередь, которая тянется неделями, получают пропуск на машину на семь дней. Если вдруг я захочу уехать куда-нибудь с ними, мне тоже нужно прийти в комендатуру. Но пока не вижу для себя смысла ехать в Мариуполь. Не хочу, чтобы меня мобилизовали. Раньше я работал в школе. Возвращаться туда не планирую. Они сказали, что наша украинская программа националистическая. Дети будут учиться и летом, а в числе предметов у них будут история россии, русский язык. Все учебники должны поменять на российские. Наша соседка, первоклассница, стала ходить в школу. Из еды дети получают чай, печенье, яблоко, а бывает, что просто пакетик сухой “Мивины”".

"Люди работают за сухпаек"

Город восстанавливают очень медленно, рассказывает Игорь. По улицам течет вода, потому что во время обстрелов были повреждены трубы. Когда же начали давать электроэнергию, несколько домов повторно загорелись из-за короткого замыкания.

"Все, что они пытаются сделать, это фикция, чтобы замылить местным глаза. Им не хватает людей, которые будут чинить линии электропередач, ведь специалистов нужно искать среди оставшихся. Людям обещали работу — 30 тысяч рублей за уборку города, разборку завалов домов, школ. Мариупольцы идут, работают. Но еще никто этих денег не получил. Люди работают за сухпаек. У местных нет денег вообще, а гуманитарная помощь, как сказали, в этом месяце будет последний раз".

Однако в Мариуполе есть люди, которым можно перевести деньги на карту, а в гривнах или рублях получить наличные. За услугу берут 10-30% от суммы перевода. "На базарах и в магазинах пока принимают и гривны, и рубли. Но выгоднее рассчитываться в рублях. Курс гривны начали очень занижать. На стихийные базары привозят колбасу, сыр “ДНРовского” или российского производства, овощи, фрукты из Херсона, молочные продукты. Цены на все довольно высокие". 

Также новые оккупационные власти начали предлагать местным перезахоронить своих родных, погибших во время военных действий. Правда, сначала нужно заплатить 3-5 тысяч за то, что тело откопают, и дополнительно — за то, что захоронят в новом месте.  

"Собираюсь ли я уезжать? Нет. Жду контрнаступления и надеюсь, что оно будет совсем скоро. Лишь бы не повторился сценарий Бучи и не расстреляли оставшихся".