В белорусской армии любят дедовщину. Объясняем, почему

Наблюдая за судом над командирами роты, где служил погибший пинчанин Саша Коржич, мы узнали много нового о белорусской армии. Сам суд, как и рассмотрение “дела Коржича”, которое продолжается с 8 августа, пока что оставляет много вопросов. Но некоторые детали, озвученные в ходе процесса, намного важнее, чем то, сколько раз на самом деле прапорщик Артур Вирбал ударил сержанта Евгения Барановского, и сколько пакетиков кофе “3 в 1” Барановский купил старшему лейтенанту Павлу Суковенко.

Для начала — вот такой диалог, состоявшийся в зале суда 2 октября:

— Помогали вам удары и отжимания лучше усваивать материал? — спрашивает у Антона Вяжевича — одного из сержантов, признанных по “делу командиров” пострадавшим, — адвокат Павла Суковенко.

— Конечно! Если по уставу, то это занесение в личное дело, выговоры, наша характеристика после ухода в запас, — отвечает Вяжевич.

— И со "своими" вы так же поэтому обращались? — в свою очередь, интересуется судья.

— Ну, да... Даже Суковенко говорил: "Что это они у вас? Прокачать не можете их или что?".

Иерархия дедовщины

На суде по “делу Коржича” мы узнали, как сержанты издевались над рядовыми. Например, заставляя их отжиматься в противогазах, измазывая их руки обувным кремом или отправляя в магазин за покупками для себя и командиров роты.

На суде по “делу командиров” говорится о насилии со стороны старшего лейтенанта и прапорщика уже по отношению к сержантам. Командиры не выдавали бесплатно, как положено, а продавали военнослужащим берцы и военную форму, били их за незнание устава, требовали покупать продукты.

"Мы получали больше, чем солдаты", — говорил о неуставных отношениях со стороны командиров один из пострадавших сержантов Евгений Барановский.

Но ограничивается ли дедовщина этими тремя уровнями армейской иерархии?

— Евгений Сергеевич, что вы имели в виду, когда сказали, что командирам тоже доставалось? Начальник 72-го ОУЦ заставил бы отжиматься Суковенко? — интересуется у сержанта Барановского судья.

— Ну, их по головке точно не погладили бы за упущения солдат и сержантов, — отвечает “Бэран”.

Получается, что “неуставщина” передаётся и выше — на уровень капитанов и высших офицеров?

Стокгольмский синдром

Следственный Комитет расследовал “дело командиров” почти год и признал потерпевшими семерых сержантов. На допросах они рассказывали о фактах неуставных отношений, однако на суде стали выгораживать своих командиров. Шесть из семи потерпевших защищают тех, кто над ними издевался. Седьмой потерпевший, сержант Эрнест Субоцкий, пока не был допрошен в суде.

С проявлениями Стокгольмского синдрома в армии Еврорадио сталкивалось и ранее. Весной в суде Борисовского района за дедовщину судили прапорщика из Печей Игоря Хищенко. В обвинении был эпизод о том, как он однажды ударил одного из рядовых электрошокером. Мы поговорили с потерпевшим и были несколько удивлены его словам о том, что он сам попросил прапорщика ударить себя электрошокером.

"Методы есть другие, например, тебя поставят в наряд, но лучше я по жопе газетой получу, чем пойду в наряд", — заявил парень.

Что-то очень напоминает, не правда ли?

Впрочем, оправдание мучителей может быть следствием круговой поруки, принятой в армии. На “своём” суде (Барановский, Скуратович и Вяжевич проходят обвиняемыми по делу о доведении до самоубийства рядового Александра Коржича) сержанты оправдывали себя тем, что продукты, которые они просили покупать солдат, предназначались не для них, а для командира роты Павла Суковенко, а деньги, которые сержанты получали от рядовых за выкуп смартфонов, уходили на берцы, бушлаты и форму, которые прапорщик Артур Вирбал должен был выдавать бесплатно. Но не выдавал.

Когда же дело дошло до суда над командирами, сержанты решили не вспоминать про эти обвинения. При этом прапорщик Вирбал, поначалу избравший стратегию защиты “ничего не знаю, ничего не помню”, в итоге признал вину в полном объёме.

Саши Коржича в этом суде нет

Вирбалу и Суковенко предъявлено обвинение по частям 1 и 2 статьи 455 Уголовного кодекса — злоупотребление служебными полномочиями, бездействие власти и превышение власти с применением насилия. Изначально уголовные дела против них заводили по другим статьям: Суковенко — часть 3 статьи 455, где упоминаются тяжкие последствия от злоупотребления властю, Вирбал — статья 209 (“Мошенничество”).

После гибели Саши Коржича Следственный комитет подозревал Вирбала в том, что он забрал у рядового банковскую карточку, снимал с неё деньги и расплачивался в кафе. Однако сейчас банковская карточка в обвинении не упоминается, а мать погибшего солдата Светлана Коржич не упоминается среди потерпевших от действий Вирбала и Суковенко. Получается, СК за год не смог доказать, что Вирбал долгое время пользовался карточкой Коржича, а Суковенко, ответственный за всё, что происходит в роте, связан с гибелью рядового или преступно бездействовал? Ещё один вопрос, на который мы вряд ли получим ответ.