В лагерь на Дальний Восток: как украинцы из-за фильтрации и ФСБ бегут из России

Еще до начала полномасштабной войны российские власти начали "эвакуировать" жителей оккупированных "ДНР" и "ЛНР" в Россию. После 24 февраля в России расширили масштабы депортаций и начали вывозить украинцев из Мариуполя и других временно захваченных населенных пунктов. В зоне риска также оказались жители городов и деревень на линии фронта. Там россияне обстреливали "зеленые коридоры", ведущие на территорию, подконтрольную Украине, или обстреливали населенные пункты. И таким образом создавали условия, чтобы люди сами уезжали в Россию.  

hromadske рассказывает о том, как украинцы, вынужденно оказывающиеся на территории России, все равно находят способы бежать оттуда.

"Три километра под минометами с цветочками в руках"

"Никто из нас не звал войну в Мариуполь. 23-го февраля в 4 утра я гулял по мирному городу и никакого ощущения, что что-то должно начаться, не было", — рассказывает 25-летний Ярослав. Мы с ним долго говорим по телефону — уже почти два месяца он строит свою жизнь заново в латвийской деревне. 

До 16 марта Ярослав жил вместе со своей семьей в Мариуполе. Окончил университет, работал на разных работах: копирайтером, автослесарем, охранником.  

С началом войны переехал жить к другу. В его квартире стены, казалось, были крепче. Ребята прятались от авианалетов и обстрелов в коридоре, видели из окон, как горели дома напротив и как спасатели еще приезжали тушить пожары.

3 марта в городе не стало связи. Позвонить по телефону маме, которая жила в другом районе Мариуполя, и сказать, что "живой" Ярослав не мог. Поэтому 7 марта он решил идти к ней пешком под обстрелами.

"Три километра под минометом с цветочками в руках, — смеется в трубку Ярослав. — Навстречу шел какой-то мужчина с розами и ромашками, я взял у него пять цветов для мамы. Шел по Станиславского, Таганрогской. На улице Межевой услышал, что на Азовстальской стреляют из автоматов. Свернул на Московскую и так дошел до родных. С ними я и остался жить".

"Выбежишь на улицу — расстреляют, останешься внутри — сгоришь заживо" 

10 марта вечером в подъезд, где проживала семья Ярослава, вошли вооруженные "зеленые человечки" из оккупированных "ДНР" и "ЛНР". 

На следующий день в их квартиру прилетел снаряд. Он попал в комнату, где никого не было. 

"Мы решили уезжать. Понимали: если снаряд еще раз попадет в дом, и мы выбежим на улицу, нас расстреляют. А если останемся внутри — сгорим заживо. Мы сели в машину, в которой уже не было стекла, и поехали к друзьям знакомых", — говорит Ярослав. 

16 марта семье чуть ли не впервые удалось поймать связь и узнать, что от Драмтеатра начинается эвакуация мирных жителей на территорию, подконтрольную Украине. Тогда окончательно решили покидать город. Это произошло за несколько часов до того, как российские военные сбросили на здание театра авиабомбу. 

"Сначала мы поехали на Белосарайскую косу, где нас приютили незнакомые люди. Фразы “Мы из Мариуполя” было достаточно. Они говорили: “Можете у нас пожить, но у нас нет отопления”. Мы радовались электроэнергии, целым окнам и что чай можно было сделать не под авианалетом. Мы пожили там несколько дней и уехали в оккупированный Бердянск. Там в течение недели пытались как-то получить горючее. В одной очереди были 500-е, в другой — 800-е".

Тогда же до семьи начали доходить новости, что автомобили, которые едут из Бердянска по гуманитарному коридору в Запорожье, обстреливают. Так случалось неоднократно, когда, несмотря на договоренности украинских властей о "зеленом коридоре" для гражданских, российские военные обстреливали колонны с людьми. 

Родные Ярослава решили изменить маршрут и ехать через Крым в Россию, а оттуда выезжать в Европу.

"А не азовец ли ты часом?"

До границы с Крымом пришлось проехать бесчисленное количество блокпостов.  

"Сначала диалоги на блокпостах были такими:

— У вас есть татуировки?

— Две.

— Какого характера?

— Нейтрального.

— Проезжайте.

А на Чонгаре меня уже раздели до торса. Дальше всех мужчин, проходивших границу между “новой временно оккупированной” и “старой временно оккупированной” территориями, заводили в кабинку на допрос. “А не азовец ли ты часом? Служил? Знаешь ли кого-нибудь из национальных батальонов? Есть ли знакомые в полиции?” — спрашивали они".

Ярослав допрос прошел, но во время проверки документов был задержан. Он не вклеил вовремя фото в паспорт — просрочил на два месяца после своего 25-летия, поэтому его документы оккупанты признали недействительными. 

Всех родных Ярослава пропустили дальше на территорию Крыма. У него же забрали миграционную карточку, которую он получил на границе и которая была нужна для дальнейшего выезда из Крыма и России, посадили в автобус, полный людей, и отправили в Джанкой.

Пункт временного задержания

Ярослава привезли в пункт временного размещения. Часто в российском информационном пространстве можно встретить также аббревиатуру ПВР. Это место, организованное российскими властями якобы для людей из "освобожденных территорий" в своих городах.

Украинским правозащитникам известно, что у России может быть около 500 таких пунктов. 

"Для нас непонятно точное количество этих пунктов. Сначала говорили про 700, потом про 490. На днях я видела на российских ресурсах цифру 9,5 тысяч. Верить этому нельзя. Это слишком большое количество пунктов, которые россияне могли открыть. Они есть на всей территории России, и в Крыму в частности. Крым, согласно квотам, выделенным РФ, должен принять около 4 700 украинцев", — рассказывает Алена Лунева, директор по адвокации Центра прав человека ZMINA. 

По словам бывшей уполномоченной по правам человека Людмилы Денисовой, поскольку депортации не прекращаются, новые пункты временного размещения для украинцев появляются ежедневно. 

Эти пункты можно разделить на два типа. Одни — для непродолжительного пребывания — хабы, обычно расположенные недалеко от границы с Украиной. Например, такие есть в Таганроге, куда украинцев из временно оккупированных "ДНР" и "ЛНР" начали вывозить еще 18 февраля. 

Чаще всего в них попадают те, кто прошел фильтрацию и кого российские власти готовятся отправить дальше — в пункты, где они будут проживать и работать. Они есть, в частности, в Астрахани, Туле, Ростове-на-Дону, Пензе, Белгороде, Сыктывкаре, Находке. Журналисты британского издания Inews также обнаружили, что лагеря для украинцев есть на Сахалине, Дальнем Востоке, Сибири, на Полярном круге и Курильских островах. 

Из фотографий, которые мы нашли в социальных сетях по хештегу #ПВР, довольно часто это школы, спортивные залы с раскладушками и российской символикой на стенах. 

Ярослав попал в пункт, развернутый в школе-интернате. 

"В нашем пункте временного размещения было до 250 человек — и мужчин, и женщин. Мне, можно сказать, повезло — я жил в комнате на три квадратных метра еще с двумя мужчинами. Но были люди, которые спали в коридорах на первом этаже, где все постоянно ходили. Есть давали макароны с котлетой, суп со сметаной. Вилок в столовой не было. Говорили, чтобы случайно дети не поранились. Также в пункте находились волонтеры. Спрашивали, что нам нужно. Я у них просил хотя бы зубную щетку и удлинитель, чтобы можно было зарядить телефон. Там был один на 50 человек", — рассказывает Ярослав.

Вход свободный, но не для всех

По информации от нескольких мариупольцев, пунктов временного размещения можно избежать. 

"Нас высадили у центра для временно переселенных лиц в Таганроге. Дальше никакого контроля не было — либо идите внутрь, либо делайте что угодно", — рассказывает мариуполец, вынужденно выбиравшийся из города через "ДНР", фильтрационный лагерь и Россию на территорию Украины. 

19-летняя Надежда, которую насильно депортировали из подвала городской мариупольской больницы на территорию "ДНР", после фильтрации поехала к знакомым в Россию, а оттуда выехала к родственникам в Румынию. 

"На протяжении последних двух месяцев мы не получали информации, что люди не могут выйти из пунктов временного размещения, что их там удерживают, ограничивают свободу передвижения, забирают документы. Если хочешь, можешь сказать, что у тебя есть родственники, и ты свободен. 

Так же и с пунктами, которые находятся в отдаленных районах России, куда людей вывозят поездами. Другой вопрос, что оттуда будет сложно выбраться тем, у кого нет денег. К тому же, они расположены в десятках километров от городов, не на пересечении логистических путей", — говорит Алена Лунева. 

Волонтер из Эстонии Евгения, которая помогает украинцам как можно быстрее покинуть Россию, рассказывает, что часто в таких лагерях действительно свободный вход и выход. Правда, с доступом посторонних могут возникнуть проблемы.  

"Когда волонтеры, с которыми мы сотрудничаем, попытались прийти к пункту, чтобы взять у людей поселившиеся там интервью, фсбшники устроили за ними настоящую погоню. Пришлось, как в фильмах, отрываться на машине". 

Российские медиа "объясняют" это ограничение так: "Для жителей пансионата вход и выход с территории свободен, а вот чужих сюда не пускают, оберегая покой травмированных трагическими событиями людей. Им сейчас так нужна тишина..."

"Они спрашивали: “А какой национальный состав Мариуполя?”"

В пункте временного пребывания у сотрудников ФСБ в отношении Ярослава был отдельный план. Его отправили на допрос в следственный комитет в Джанкое. 

"Там у меня отсканировали все документы. А дальше эти черти начали рисовать уголовное дело в отношении Украины, в котором я был потерпевшей стороной. Мол, это преступный “киевский режим” допустил такую ​​беду. 

Они спрашивали: “А какой национальный состав Мариуполя? А какие ужасы вы там видели? А не знаете ли кого-нибудь из националистов? А что они делали? А куда прилетали снаряды? А чьи это были снаряды? Как это русские? Нет, это были украинские – мы так и запишем”. Я сказал, что ничего не знаю, потому что якобы уехал из города еще 25 февраля. Но мне все равно выдали где-то 9 страниц текста без смысла и связи, которые я должен был подписать". 

На допросе также спрашивали, какое имущество у него повреждено, во сколько он его оценивает и хочет ли подавать заявление на компенсацию. 

"Сказал, что ничего не знаю, в компенсации не нуждаюсь. Меня отпустили, а впоследствии, через несколько дней, отдали миграционную карточку". 

Путь через Россию в Латвию

После этого некоторое время Ярослав жил у своей крестной в Севастополе. Оттуда переехал в Санкт-Петербург к двоюродной сестре отца. 

"Я не хотел оставаться жить в этой коробке, поэтому сразу начал искать пути, волонтеров, чтобы выбраться в Европу". 

4 апреля он поехал на таможенный пункт Ивангород-Нарва, чтобы через него въехать в Эстонию. И именно там Ярослав попал на фильтрацию. 

Недавно советник мэра Мариуполя Петр Андрющенко опубликовал информацию о фильтрационных лагерях на границе с Эстонией. Волонтеры, которые помогают украинцам уехать из России и с которыми нам удалось пообщаться, также подтверждают, что некоторым приходится проходить фильтрацию непосредственно перед выездом. 

Хотя в большинстве случаев украинцы все же попадают в фильтрационные лагеря на временно оккупированных россией территориях: в Оленовке, Безымянном, Докучаевске, Мангуше, Новоазовске, Волновахе, Старобешево, Донецке.  

"Я был на границе 6 часов. Сначала таможенники проверили у меня телефон, мессенджеры, контакты, все переписки. Потом отправили в комнатку ФСБ, где не было окон. Мне предложили пойти в батальон “ДНР”. Я отказался. После этого началась проверка: фото в анфас и профиль, отпечатки пальцев, проверка документов. 

В туалет разрешали ходить под конвоем, дверь туда не закрывалась, потому что вдруг что-то случится. Меня раздевали до трусов. Искали синяки на ногах, ключицах и татуировки. В своих реестрах они нашли человека с таким же именем и фамилией, как у меня. Соответственно, меня стали винить в том, что я служил в зенитной части под Николаевом. 

Также они нашли у меня среди контактов в телефоне человека, который был подписан как “Павел Листовки”. По их базам этот номер принадлежал якобы сотруднику СБУ. В конце концов, меня заставили записать слезное видео, где я сдавал “Павла Листовки” и обязывался не возвращаться в Украину". 

Эстонские полицейские знают о происходящем на российской границе

Как только Ярослав пересек границу, в Нарве его встретили эстонские полицейские. 

"Эстонцы знают, что происходит на границе. Ко мне сразу подошел полицейский и сказал, что меня долго держали. Поэтому я еще два часа сидел в полиции, сливал россиян. Полицейские мне показывали их фото. Но честно — после этого ужаса хочется поскорее стереть эти лица из памяти". 

Из Эстонии Ярослав уехал в Латвию, где оформил статус беженца и получил необходимую помощь. Сейчас он живет в общежитии вместе с другими украинцами, депортированными или выехавшими с оккупированных территорий, чтобы спасти свои жизни. 

Сколько таких людей, оказавшихся за границей, неизвестно. В своем обращении к парламенту Исландии президент Владимир Зеленский говорил о 500 тысячах украинцев, депортированных в отдаленные регионы россии. 

"Мы не знаем даже примерного количества. Есть цифры от России, которым верить нельзя, они склонны завышать их. К примеру, они заявляли о 200 тысячах вывезенных украинцев. В то же время власти Мариуполя — о 34 тысячах. Эта погрешность очень велика. Возможно, они просто пытаются скрыть убийства людей, которые погребены под завалами", — говорит Алена Лунева.  

Дать ясность могли бы международные партнеры — Грузия, Литва, Латвия, Эстония, Финляндия — если бы они подсчитывали, сколько к ним въехало украинцев с территории России и Беларуси.

"Украинцы на территории России остаются беззащитными"

Также решить проблему помощи украинцам, оказавшимся на территории России, могла бы третья страна, которая взяла бы на себя обязанность предоставлять консульские услуги нашим гражданам. 

"На Украину нашим людям пока нельзя рассчитывать. Украина и украинские власти не представлены на территории России никоим образом после начала нового этапа войны. Третью страну должна определить не только Украина, ее также должна поддержать РФ. В ближайшее время это вряд ли произойдет. Очень досадно признавать, но украинцы на территории россии остаются беззащитными. Если у человека нет паспорта, он оказывается в ловушке у России. 

И мне кажется, что государство принимает недостаточно мер, чтобы этой ловушки не было, чтобы наших граждан можно было оттуда забрать", — говорит правозащитница Алена Лунева. 

Всю работу по освобождению украинцев из России фактически взяли на себя волонтеры, которые собирают деньги на билеты и прокладывают безопасные маршруты в европейские города. Одной из инициатив, которой можно доверять, правозащитница называет "Помогаем уехать".

Полчаса, чтобы убраться из своего дома

Вита, жительница Русских Тишек в Харьковской области, которые до 10 мая были под оккупацией российских военных, сейчас, как и Ярослав, живет в Латвии. 

В конце апреля к ней домой пришли российские военные. Сказали, что у нее полчаса, чтобы покинуть дом. 

"Нас выселяли, у нас забрали украинские банковские карты. Смогли уйти с телефонами, которые успели спрятать. Остальные забрали. Все деньги тоже забрали. И даже сигареты". 

У Виты и ее родных не было выбора, кроме как эвакуироваться в сторону России. Она не могла ехать с 11-летним ребенком на территорию, подконтрольную Украине, через фронт, находившийся под постоянными обстрелами.  

"Мы и сами понимали, что нам скоро придется уезжать. Через нас шло много техники, и мы передавали эту информацию нашим военным", — рассказывает она.  

Денег у семьи не было. Как только они оказались на территории России, получили бесплатно 10 литров бензина. На этом топливе доехали до ближайшего города. 

"А там зашли в ломбард, сдали все, что на нас было, заправились и поехали дальше. Мы жили небедно в Украине, но были вынуждены поступить именно так". 

До границы с Латвией семья ехала двое с половиной суток. Останавливались на небольших парковках, спали по несколько часов и ехали дальше. 

"Мы не собирались задерживаться где-либо на территории России. Поверьте, люди, к которым с автоматами приходили в дом, не будут останавливаться в России". 

25 апреля Вита пересекла границу с РФ.

"У нас российские таможенники проверяли даже понравившиеся видео на ютубе. То есть ты когда-нибудь посмотрел видео с Зеленским, поставил лайк — и за это тебя могут задержать".

"Людям нужен голос, чтобы они знали, что их ждут"

Женщина с семьей поселилась в селе на 700 человек и начала помогать украинцам пройти тот путь, который недавно преодолела сама: строит безопасные маршруты и координирует оказавшихся в россии украинцев. 

"Этим людям нужен голос, чтобы они знали, что их ждут, что с ними кто-то есть, что они не одни. Им важно кому-то написать: “Мы уже проехали Орел и едем к границе”, и чтобы им на это пришел простой ответ: “Ждем”. В интернете они могут прочесть что угодно, но им важен человеческий голос. Мне самой этого так не хватало, пока я ехала по России. 

Многим приходится проходить фильтрационные лагеря. Представьте, как эти люди дезориентированы. Они иногда поселяются в пунктах временного пребывания. Я же советую сразу ехать на границу и не останавливаться ни в каком месте". 

С этим соглашается и правозащитница Алена Лунева — по возможности не получать никакого статуса, не останавливаться на территории России и не отдавать свои документы. Для того чтобы пересечь границу России и выехать в Европу, украинцам достаточно иметь внутренний паспорт. 

"В России стоит как можно меньше контактировать с государством. Пункт временного пребывания — это про государство. ФСБ знает и адреса этих пунктов, и когда туда привозят людей. Так же местное ФСБ точно будет знать, что в определенном отеле остановился гражданин Украины. С высокой вероятностью, они туда придут. 

Пропаганда озлобляется. Мы не знаем, когда то, что диктует телевизор, перейдет в бытовую плоскость. Сегодня они радостно приветствуют украинцев в своих городах, но это может измениться". 

Вита со своей жаждой спасать украинцев, вынужденно оказавшихся в России, особенно болезненно переживает, что порой она бессильна. И что кроме волонтеров, людям больше некому помочь. 

Она присылает скриншоты своей переписки с родными тех, кого депортировали на территорию России, или тех, кто там оказался из-за тупика. Связи с ними эти люди уже давно не имеют. 

"Каждая история — болит. Все пропускаю через себя. Посмотрите на эти сообщения, возможно, вам удастся что-нибудь с этим сделать", — с отчаянием завершая наш разговор, говорит волонтер. 

На одном из сообщений текст от девушки еще от 5 мая. Она разыскивает 67-летнюю куму своей бабушки из села в Харьковской области, которая оказалась одна в России без связи. Женщина раз в месяц дежурила в церкви, ходила, опираясь на палку, и всегда на себе носила янтарные бусы.