Врач-инфекционист: Нельзя разбить друг другу нос и заразиться ВИЧ

1 декабря исполняется 30 лет с момента проведения первого Всемирного дня борьбы со СПИДом. Еврорадио поговорило с врачом-инфекционистом, кандидатом медицинских наук, доцентом БелМАПО Николаем Голобородько о том, почему не стоит бояться ВИЧ-позитивных людей, что даст отмена криминализации передачи ВИЧ и будет ли изобретена вакцина, которая победит болезнь.

Еврорадио: В ХХ веке ВИЧ называли чумой. Сегодня это контролируемая хроническая инфекция. Что это значит?

Николай Голобородько: С 1998 года ВИЧ-положительных людей начали лечить современной трёхкомпонентной антиретровирусной терапией. Она пока не позволяет удалить вирус из организма полностью, но существует масса болезней, которые нельзя победить. Например, артериальная гипертензия, сахарный диабет. ВИЧ — одна из них. Терапия позволяет контролировать заболевание, и человек, который получает лечение, никогда не попадёт в стадию имуносупрессии, он становится практически незаразным — безопасным для окружающих.

Заразность людей с ВИЧ — это миф

Еврорадио: Многие до сих пор считают, что ВИЧ/СПИД — заразная болезнь, от неё можно умереть…

Николай Голобородько: Люди с ВИЧ умирают в том же возрасте и от тех же проблем, что и их соседи без ВИЧ. Заразность — тоже из разряда мифов.

Человек, который получает терапию, практически перестаёт быть заразным. Есть формула, которая по-русски называется “Н = Н” — то есть, "неопределяемое = не заразно". Это значит, что человек на фоне терапии, которая подавляет вирус, имеет неопределяемый тестами уровень вирусной нагрузки в крови. То есть вирусная нагрузка становится нулевой. Нет вируса — нет заразности.

В быту ВИЧ не передаётся. Даже если ВИЧ-инфекцию не лечить, заразностью обладают только три группы биологических жидкостей — это кровь, половые секреты (сперма и вагинальная жидкость) и грудное молоко. Если мы говорим о крови, то кровь должна попасть непосредственно в кровь, например, с иглой наркопотребителя. Но нельзя разбить друг другу нос и заразиться ВИЧ.  

Пути заражения ВИЧ-инфекцией всем известны. Это наркопотребление, половой путь и передача от матери к ребёнку внутриутробно или с грудным молоком. При этом, если ВИЧ-положительный человек принимает терапию, вирус практически не передаётся ни половому партнёру, ни ребёнку от матери. Ни в бане, ни в парикмахерской, ни при контакте с посудой, ни с полотенцем ВИЧ-инфекция не передаётся даже близко.

Людям с ВИЧ запрещено работать в департаменте финансовых расследований комитета госконтроля

Еврорадио: Люди с ВИЧ сталкиваются с множеством запретов, которые их дискриминируют…

Николай Голобородько: Они порождены эмоциональными реакциями общества на слово ВИЧ… Многие думают, что ВИЧ-инфекцией может заразиться только представитель какой-то уязвимой группы — никто не хочет ассоциировать себя с “наркоманом” или “проституткой”. Эти эмоции — страх, стыд, приводят к стигматизации самого слова ВИЧ. Все эти страхи в своё время и породили запреты. Чем только нельзя заниматься людям с ВИЧ! Начиная с того, что детям запрещено ходить в спортивные классы, заканчивая тем, что людям нельзя работать в департаменте финансовых расследований комитета госконтроля. От каких-то запретов мы уходим. Например, раньше ВИЧ-инфекция была в списке медицинских показаний к прерыванию беременности, сейчас это убрали. Теперь очередь за усыновлением — это чувствительный для людей, живущих с ВИЧ, момент…

Остаются запреты, с которыми нужно расстаться в ближайшее время, и самый большой — это криминализация ВИЧ. Постановка других людей в опасность заражения криминализована. И что такое “постановка в опасность заражения” чётко нигде не прописано. Секс в дискордантной паре, где один партнёр “положительный”, второй “отрицательный” — это уже постановка в опасность заражения, и человек может быть привлечён по статье.

Наличие криминализации ВИЧ-инфекции служит барьером для включения некоторых групп в терапию. Например, к женщинам секс-бизнеса придёт аутрич-работник [человек, который устанавливает контакты и доносит информацию о средствах профилактики до закрытых социальных групп в привычных для них местах, — Еврорадио], быстро сделает тест по слюне, увидит, что тест на ВИЧ положительный, и скажет: “Иди к инфекционисту, стань на учёт, получай терапию”, то есть, стань незаразной и не заражай своих клиентов.

Криминализация ВИЧ мешает “девочке с трассы” начать лечение

Потому что при сообщении диагноза она распишется, что осведомлена о наличии уголовной ответственности за заражение и поставление в опасность заражения. И в следующий раз, когда её увидят милиционеры, она не отделается штрафом, ведь если она будет стоять на учёте у инфекциониста, для неё наступит момент уголовной ответственности. Выходит, что норма, которая вроде бы призвана защитить людей неинфицированных, в данном случае является барьером для того, чтобы “девочка с трассы” пошла к инфекционисту, получала терапию и перестала заражать своих клиентов.

ВИЧ-позитивный человек может прожить дольше, чем человек без ВИЧ

Еврорадио: Нередко в новостях появляется информация, что учёные изобрели вакцину от ВИЧ. Насколько они близки к созданию препарата, который мог бы полностью излечить от болезни?

Николай Голобородько: ВИЧ-инфекция известна с 1981 года, когда её описали как заболевание. В 1983 году учёные поняли, что это заболевание вызывает ВИЧ. За эти годы, а во вселенском масштабе это не так много лет, по ВИЧ-инфекции было сделано очень много открытий. В мире полно заболеваний, которые не имеют лечения или лечатся плохо, а современная антиретровирусная терапия позволяет человеку с ВИЧ жить долго, счастливо и иметь продолжительность и качество жизни такие же, как у человека без ВИЧ-инфекции.

Некоторые западные коллеги считают, что наличие ВИЧ у человека заставляет его чаще заходить к доктору, получать больше медицинского внимания и советы, как следить за другими хроническими заболеваниями. Благодаря этому, ВИЧ-позитивный человек имеет шансы прожить дольше, чем если бы у него не было ВИЧ…

К полному излечению мы пока не пришли

Но, благодаря деньгам, которые выделяют многочисленные фонды, и фундаментальным исследованиям в иммунологии и других областях, шагнули вперёд. Меня, инфекциониста, ВИЧ-инфекция научила оказанию помощи пациенту с хронической патологией. До ВИЧ мы лечили в основном острые инфекции, вылечили — и забыли о существовании пациента. Сейчас я знаю, что такое семейно-ориентированный подход, когда ВИЧ у родителей и ребёнка, что такое приверженность терапии и как помочь человеку пить лекарства как положено, без пропусков. Знаю, как человеку, столкнувшемуся с горем, помочь принять диагноз и начать делать какие-то продуктивные вещи.

Что касается полного излечения от ВИЧ-инфекции, равно как и появления вакцины от ВИЧ, к сожалению, на настоящий момент у нас нет представления, как это можно сделать. Сложно разработать вакцину от ВИЧ-инфекции, потому что в природе не существует механизма, который приводил бы к выработке каких-то защитных факторов от ВИЧ-инфекции: антитела от вируса не защищают. И перед людьми, которые занимаются исследованиями в области вакцинологии, стоит большой вызов: какую применить технологию, чтобы она работала лучше, чем природные механизмы. Всё это сложно, но при этом я оптимист. Смотрю, какой прогресс достигнут за 35 лет, и это даёт мне повод надеяться, что прорывы будут случаться и дальше. Пока тот максимум, который мы имеем — это антиретровирусная терапия, которая стала безопасной, простой в приёме.

Схема терапии с одной таблеткой стоит чуть больше ста долларов в год

Еврорадио: Во сколько обходится государству терапия для одного человека с положительным ВИЧ-статусом?

Николай Голобородько: Сейчас в Беларуси есть схема терапии, которая содержится в одной таблетке — то есть принимать надо таблетку в день. В Китае зарегистрирован препарат для более редкого инъекционного введения, но остальной мир пока не понимает, работает ли он так же эффективно, как современное лечение. Этот препарат вводится внутримышечно один раз в неделю. Прорывы будут, и лечение будет упрощаться дальше.

Сначала человек получает терапию первой линии — это самая лучшая схема, самая мощная, самая простая и безопасная. Схема с двумя таблетками в день стоит чуть больше ста долларов в год, с одной — 235 долларов. Если человек делал пропуски в приёме, и это привело к устойчивости вируса, то мы переходим на схемы второго, иногда третьего ряда. Эти схемы стоят намного дороже — от 800 до 2500 долларов в год. Лучшую схему лечения мы стараемся дать пациенту сразу — препараты первой линии. Оптимально, чтобы человек принимал ее в течение жизни. Если случаются проблемы, мы меняем ее на последующие схемы, но в них надо принимать большее количество таблеток, там больше побочных эффектов, и они часто не такие лёгкие.   

“Лечить ВИЧ куриным супом”

Еврорадио: Есть люди с ВИЧ, которые отрицают болезнь?

Николай Голобородько: Человек, сталкивающийся с проблемой, до её принятия проходит определённые психологические стадии: шок, отрицание, агрессию, депрессию, сделку и принятие. Стадию отрицания проходит каждый человек, который узнаёт о своём ВИЧ-положительном статусе. Некоторые могут “зависнуть” в этой стадии, находиться в ней годами и даже всю жизнь. Мы их называем СПИД-диссидентами. СПИД-диссидентов, на самом деле, не много. Много тех, кто зависает в стадии внутренней агрессии и чувствует вину, которая мешает им делать какие-то шаги к выздоровлению. Есть те, кто находится в стадии сделки, мол, да, у меня есть ВИЧ-инфекция, но всю жизнь принимать терапию — это сложно и неприятно, может, есть более простые способы? Человек в сделке может сказать: “Доктор, не буду принимать вашу терапию, а сяду на диету или буду лечить ВИЧ куриным супом”. У меня даже есть книга с таким названием.

В Беларуси ВИЧ-инфекция находится в концентрированной стадии, как и в большинстве стран мира. Для неё характерен выход ВИЧ-инфекции из уязвимых групп на общую популяцию. Основным путём передачи становится половой путь, заболевают не люди со стигматизирующими названиями “наркоманы” и “проститутки”, а люди любого возраста и социального положения.