Большая чистка "Большого": каким будет Оперный театр после громких увольнений
Последний сезон Национального театра оперы и балета оказался скандальным. Уволено уже более десяти человек — и это далеко не предел. Кадровая чистка, без сомнения, наносит Большому огромный ущерб — но не вызывает такого резонанса, как увольнение сотрудников Купаловского театра.
Театральный критик Денис Мартинович в колонке для Еврорадио пишет о причинах увольнений и перспективах Оперного после них.
Хронология увольнений
Прошлым летом из Купаловского ушла большая часть труппы. Эта новость разошлась по всему байнету и вызвала шок. Причин несколько: купаловцы ушли на пике протестов, их уход стал массовым, а само существование театра оказалось под вопросом. Власти смогли с трудом “перезапустить” работу Купаловского только весной 2021 года, позвав на помощь студентов университета культуры.
Увольнения в Оперном проходят относительного тихо — и продолжаются до сих пор. Первым — ещё в августе 2020-го — лишился должности Вячеслав Чернухо-Волич, проработавший на должности главного дирижёра всего два дня. В кулуарах говорили, что его назначение не понравилось одному из коллег. Вот он и сигнализировал наверх о “политических” фотографиях маэстро в соцсетях.
Затем уволили ещё пять человек. Концертмейстера Регину Саркисову и альтистку Александру Потёмину — за акцию солидарности перед публикой, случившуюся в начале оперы “Царская невеста”. Скрипачку Аллу Джиган — за компанию с ними, хотя она не успела сказать ни слова.
Тогда же отдали трудовые дирижёру Андрею Галанову и певцу Илье Сильчукову. Оба участвовали в записи видео “Культура за забастовку”. Галанов сказал на видео слова “Выціснуць з сябе раба”, Сильчуков — “Стужкай, словам, дзеяннем”. Увольнение сотрудников театр обосновал совершением “аморального поступка”. “Если бы в видеообращении было написано просто — гражданин Республики Беларусь Илья Сильчуков, никто бы его не увольнял”, — заявил в суде представитель Оперного.
Последующие уходы не всегда сопровождались публичными комментариями и оглаской. Не продлили контракты народному артисту Владимиру Петрову, певицам Наталье Акининой и Екатерине Головлёвой, режиссёру Дарье Потатурко, хормейстеру Ивану Титову. “По собственному желанию” ушла из театра режиссёр Елена Медякова. А совсем недавно об уходе объявил дирижёр Дмитрий Матвиенко.
Пожалуй, лишь в случае с Головлёвой причиной могла стать не её гражданская позиция, а семейный статус: у её мужа, бывшего главного режиссёра театра Михаила Панджавидзе, напряжённые отношения с новой администрацией. Что касается остальных, то Титова задерживали в городе с национальной символикой. Петров и, скорее всего, большинство из его коллег участвовали в записи одного из обращений против насилия.
Этот список далеко не полный. В кулуарах настойчиво говорят, что администрация Оперного дожидается, пока у отдельных сотрудников закончатся контракты. Теперь их заключают на непродолжительное время. Поэтому этот список, скорее всего, вскоре пополнится.
Большой продолжит работать
С творческой точки зрения в увольнениях нет никакой логики. Например, Владимир Петров, вызывающий восхищение своим творческим долголетием и преданностью театру, является одним из символов Оперного. Вячеслав Чернухо-Волич известен сотрудничеством с московским Музыкальным театром имени Станиславского и Немировича-Данченко — одним из самых авторитетных в России, а сейчас является главным дирижёром Оперного театра в Одессе. Чтобы перечислить победы Ильи Сильчукова на международных конкурсах, не хватит пальцев обеих рук. Регина Саркисова имела огромный авторитет в оркестре. Дмитрий Матвиенко в 2021-м выиграл Международный конкурс молодых дирижёров и т. д.
Но сейчас на первый план выходит общественная позиция и лояльность. Тем более что любое увольнение можно объяснить раздутым штатом театра. Это, конечно, правда, штат раздут, только вот чистят его за счёт лучших, а не худших.
Угрожает ли работе театра увольнение самых ярких звёзд? Отвечу цинично: нет. В начале 1990-х коллектив Оперного не захотел работать с Марией Гулегиной. Она, видите ли, предлагала петь оперы на языке оригинала, а труппа, привыкшая исполнять их по-русски, не хотела переучиваться. Гулегина окончательно уехала за границу и сделала мировую карьеру. Когда в прошлом году она приезжала на концерт в Минск, её встречали как примадонну.
Кстати, театральный прогресс взял своё. Уже через несколько лет после скандального увольнения Гулегиной труппе пришлось перейти на итальянский и французский. Но Оперный тогда продолжил спокойно работать. То же самое произойдёт и сейчас, даже если общий уровень после увольнения звёзд снизится.
Оперный застрял в прошлом
Но возникает другой вопрос, пока риторический: захотят ли в будущем, когда в Беларуси всё же произойдут перемены, уволенные вернуться в театр к уволившим их? Согласятся ли те, кто ушёл, терпеть рядом тех, кто остался?
В Оперном последствия кадровой чистки и неизбежного межличностного конфликта накладываются на другую проблему: существующая модель театра не соответствует времени. На дворе начало 2020-х, а в репертуаре идёт одна (!) опера, написанная в ХХI веке. Речь о “Пиноккио” немецкого композитора Глории Бруни, да и то этого спектакля — самой яркой премьеры прошлого сезона — нет ни в сентябрьской, ни в октябрьской афише. Произведения, написанные современными белорусскими композиторами, в театре не идут (“Доктор Айболит” Марины Морозовой не показывается уже несколько лет). На белорусском языке исполняются лишь два спектакля — "Сівая легенда" Дмитрия Смольского и "Дзікае паляванне караля Стаха" Владимира Солтана. О классике, созданной нашими соотечественниками — возьмём любую оперу уроженца Минщины Станислава Монюшко, — даже не заикаются.
Можно ли при таком раскладе говорить о полноценном Национальном Оперном, продвигающем в том числе современную отечественную культуру? Не уверен.
Какие власти — такой и театр
В последние годы коллектив настойчиво позиционировал себя как “Большой”. Не в последнюю очередь — ради западных зрителей, знакомых с известным брендом и способных зацепиться за него во время гастролей. Лично у меня это слово вызывает отторжение. Всё-таки бренд “Большой” связан с московским театром, “белорусский Большой” сам по себе вторичен.
Но в таком брендировании есть и своя логика. Существующий в Минске театр работает по добротным консервативным лекалам 1980-х, правда, с технологически усовершенствованной начинкой. В репертуаре доминируют произведения XIX века, сделана ставка на культпросвет, а не на эксперимент. Экспериментальная сцена отсутствует.
Действующая модель идеально соответствует пониманию властями культуры в целом и театра в частности, ведь они ориентированы на 1980-е. Поэтому каких-либо потрясений в Оперном в самом ближайшем будущем ждать не приходится. Но в будущем они не могут не наступить.
Не секрет, что в последние десятилетия Оперный находился в привилегированном финансовом положении относительно других театральных коллективов. Но денег в бюджете становится всё меньше, культура явно не будет в приоритете, а гастроли по европейским городам и весям — серьёзный источник дохода — на ближайшее время закрыты из-за коронавируса. Что делать с двойным составом оркестра, набранным под эти поездки, теперь непонятно. Так что в ближайшее время театр, скорее, ждёт экономный вариант существования и постепенное завершение “большого” этапа в его развитии. А вот что будет потом, пока непонятно.
“Большие” перемены
Белорусский "Большой" — главный монополист в оперно-балетной сфере. А ведь любая монополия априори уничтожает любую конкуренцию. Реформировать его на быструю руку не получится: Оперный, как неповоротливый океанический лайнер, не склонен к быстрым изменениям курса. Но для полноценного развития культуры в стране жизненно необходимо существование не одного, а многих музыкальных коллективов — государственных и частных, в столице и в областных центрах, “больших” и камерных, ориентированных на эксперимент и классику.
Раньше альтернативы Оперному не было, поэтому за театр держались годами — даже изредка выходя на сцену или много лет ожидая своей очереди для постановки. Кадровая чистка немного расшатала этот монолит. Но главные изменения — в будущем. Хочется верить, что при другой культурной политике и переменах в стране возникнут условия для создания и работы многих и разных театров. И тогда нынешняя кадровая чистка лишь ускорит превращение белорусского "Большого" в Национальную Оперу.
