Халезин о том, как прекратить споры в фейсбуке: нация должна повзрослеть

В передовых странах в области искусства творцы оперативно высказываются по проблемам и быстро рефлексируют. Это происходит потому, что люди требуют не столько ответов, сколько хотя бы поставленных вопросов, говорит в эфире Еврорадио драматург Николай Халезин.

— А если мы говорим о странах, которые находятся в изоляции, всё происходит по-другому. Нет культуры актуального высказывания. Когда мы говорим об актуальном высказывании, мы говорим о том, что сейчас, в данный момент происходит в той стране, художник из которой пытается высказаться.

И это всегда сложно, потому что всегда сложно рефлексировать. Я всегда был противником того, чтобы говорить о ситуации “прямо с колёс”. И впервые за всю историю я высказался творчески [всего] в течение года после происходящего. Я написал пьесу и поставил в Эстонии спектакль об убийцах Тарайковского.

Но я старался максимально избежать всех отсылок и связей с текущим моментом. Я говорил только о внутреннем состоянии человека, который убил другого человека. Только об этом. Можно переложить ситуацию хоть на Грецию времён “чёрных полковников”, хоть на Аргентину времён диктатуры.

Халезин считает, что белорусское общество должно пройти этап посттравматического синдрома. Должна произойти финализация — пусть и не окончательная. Тогда белорусам будет легче обсуждать произошедшее в 2020 году. 

А пока это не произойдёт, как не допустить разделения единомышленников да и белорусского общества в целом? Халезин считает, что нация должна продолжать взрослеть.

— Учитывая, что нация за последние годы так стремительно взрослеет, нам нужно и в этих вопросах повзрослеть.

И речь идёт не только об умении не поссориться, разговаривая о сериале Андрея Курейчика, но и о более общих вопросах. Например, как не поссориться, обсуждая тему “уехавшие и оставшиеся”? Халезин предостерегает и от таких споров — в том числе потому, что и у этой истории, а не только у сериала Курейчика, ещё нет финала.

— Мы не знаем, кто вернётся. А что, если 90% людей, которые уехали, вернутся домой? Я столкнулся с такой же историей 11 лет назад. Мы были вынуждены убегать из страны. Сейчас, когда вывожу людей из Беларуси, я сталкиваюсь с дежавю: ведь это был я. Кого мне винить: тех, кто уезжал, чтобы не сесть в тюрьму? Тех, кто остаётся? Это не взрослый, это детский разговор.