"Родственники Доната молчали, потому что боялись навредить пострадавшему учителю

"Вы бы вернулись работать в то место, где вас убивали?" ― задают неожиданный вопрос родители одноклассников Доната, которого обвиняют в покушении на убийство учительницы русского языка минской гимназии №74. В день, когда начался суд над парнем, мы встречаемся с ними в кафе. "Как человек в тяжёлом психическом состоянии после такого может выйти на работу в тот же класс, где это случилось?"

Одноклассники гимназиста и их родители готовятся к походу в суд ― их будут вызывать на заседания в качестве свидетелей. В то, что на учительницу напал друг их детей, тем более из-за оценок, они не хотят верить. Если и допускают, что следователи правы, считают, что парень не мог действовать в сознательном состоянии, мол, это было накопленное годами чувство протеста:

"Пусть суд выясняет, но, пожалуйста, найдите причину. Оценка? Она несущественна, особенно в наше время, когда есть платное обучение. Не поступит бесплатно ― пойдёт платно. Это не проблема. ЦТ? Теперь и с тройками поступают. Когда у ребёнка 8, когда он входит в 10-ку лучших, о какой оценке идёт речь? Это не мотив! А вот когда учительница довела 15-летнего подростка до такого, то уберите этого учителя из школы".

Проблемы с Валентиной Владимировной у детей были всегда, говорят родители. Дети еёпанически боялись. В течение последних лет (вела класс Доната четыре года, последние два года ― уже будучи пенсионеркой) ожидали, что она пойдёт на пенсию. О взаимоотношениях учительницы с детьми постоянно говорилось на родительских собраниях, но до директора не дошли:

"Нас сдерживали учителя. Знаете, что такое дебильная белорусская толерантность? Заменить некем. Вы нажалуетесь, а кого поставят? Кто будет работать? Нагрузка на год распределена. И мы ждали. В последнее время детям не нравилось с нами разговаривать об уроках русского. Они уходили от разговоров. Они замыкались: отбыть урок, и всё. Недавно дочь, абсолютно неэмоциональный человек, заплакала, когда мы упомянули эту тему и уроки".

Директора характеризуют, как неплохого администратора, для которого главное ― статистика, рейтинги школы и победы в олимпиадах, но не дети.

Все девять месяцев родители держали связь с родными Доната, которые отказывались от любых контактов с прессой.

"Да, родители молчали. Они крайне интеллигентные люди и считали, что если станут говорить, это будет некорректно по отношению к потерпевшей Валентине Владимировне! К тому же, они боялись навредить сыну. Они говорили, что следствие разберётся, мол, там же грамотные и справедливые люди! Мы злились на них. Но это не значит, что они не действуют!"

Наши собеседники владеют некоторыми подробностями дела. Говорят о многих нестыковках.

"Донат сказал, что он не помнит, чтобы напал на учительницу. Следствие посчитало, что он таким образом не идёт на контакт. Вы считаете, 15-летний парень будет молчать 9 месяцев? Человек, который, допустим, совершил нападение, спокойно идёт на физкультуру? Руки не трясутся? Он прошёл английскую разведку МИ-8, чтобы вот так спокойно ударить человека и уйти? То, чем ранили Валентину Владимировну, не найдено. Капель крови на рубашке (он был в красной рубашке), каких-то влажных пятен при первом осмотре отцом и матерью замечено не было. Когда мама с Донатом зашли в кабинет, в котором было много крови, им не дали даже бахил. Даже на матери была кровь! Родители сразу писали ходатайство, чтобы опротестовать результаты экспертиз, так как они брались некорректно. Куда они только ни писали. Жалобы, обращения... На многие их письма прокуратура даже не отвечала".

Донату не разрешили сдать экзамены за 9 класс из-за нестыковок в законодательстве. Хотя, как утверждают наши собеседники, учителя готовы были ехать в СИЗО и принимать экзамены у парня. Сама Валентина Владимировна (она и её родные категорически отказались от общения с прессой) изменила тактику ведения уроков: сейчас урок проходит на позитиве и с юмором.

"Это трагедия. Мы же не первые. Десятилетия страдали дети. Удивительно, что общество занимает позицию обвинения. Получается, что наши дети не могут себя защитить? То есть, они могут быть защищены только если их убьют, изнасилуют, если произойдёт трагедия? Не боимся ли мы, что Донат мог напасть на наших детей? Не видим его в этой роли. Он был самым спокойным парнем в классе".

Родители обращают внимание на работу следователей с детьми, которые ходили на допросы:

"Дети все говорили заученную фразу: "Она строгая, но справедливая". Это стало теперь нашим слоганом. Следователь как под копирку писал это. Когда дети хотели что-то своё сказать, он сопротивлялся. Общие одинаковые фразы, независимо от мнения ребёнка".

Мать 9 месяцев не видела Доната. Сейчас, говорят собеседники, ей стало легче.