Важные советы чиновникам от культуры: как нужно строить новый Исторический музей

Белорусскому Национальному историческому музею пообещали новое здание. Снова.

Из нового: здание появится на месте закрытого уже парка "Дримленд" и будет напоминать формой контур Беларуси на карте. Из старого: начиная работу над проектом, никто не спросил у сотрудников, какое вообще здание им нужно.

Бывшая сотрудница музея Оксана (имя изменено) говорит, что коллектив узнал о своем возможном переезде буквально из новостей.

"Уверена, что все будет выглядеть так же, как и в прошлые разы: вот вам красивый рисунок, сделайте с этим что-нибудь. Так было все время, но сейчас эта чудовищная некомпетентность просто расцвела. Я была предана своей работе в музее, поэтому мне трудно видеть, что творится с ним сейчас", — говорит наша собеседница.

Оксана рассказала Еврорадио, как музей много лет пытался переехать из здания на Карла Маркса и почему до сих пор не смог этого сделать.

Первая попытка: здание отдали следователям

Национальный исторический музей находится в здании на улице Карла Маркса в Минске. Но у музея, например, нет собственного фондового помещения, и сейчас полмиллиона предметов из его фондов разбросаны по всему городу.

Очевидно, новое здание ему нужно, и новое здание ему уже много раз обещали — и не выполняли обещания.

Первая громкая история неудачного переезда произошла в 2012 году. Тогда здание у парка Горького на улице Фрунзе, который планировали отдать музею, забрал себе Следственный комитет.

— То здание музей ремонтировал за свои деньги. Мы уже планировали, как будем делать там экспозицию, даже завезли часть оборудования — но его просто отобрали. Экспозиция музея осталась на Карла Маркса.

А фонды? Сначала они хранились в старом здании музея Великой Отечественной войны на Октябрьской площади. Когда музею отдали здание на Фрунзе, их частично вывезли туда. А когда здание забрали под Следственный комитет, фонды оттуда пришлось перевозить на другие арендные площади.

Важныя парады чыноўнікам ад культуры: як трэба будаваць новы Гістарычны музей

Как мог выглядеть исторический музей, если бы реализовался проект "Воробьева и партнеров"

— Все надо было делать быстро, под прессингом времени и в очень стрессовых условиях. Изначально речь шла о том, что в новом здании будет только экспозиция. Нашим сотрудникам дали планы здания, чтобы они занялись проектированием. Было потрачено много времени, чтобы сделать проект экспозиции: начиная с подбора музейных предметов и заканчивая выбором мебели и спецификации гвоздей, которые будут забиты в стены.

Если бы все пошло по плану, музей бы уже два года работал в новом здании. Его планировали завершить к 2022 году.

— Но проект вдруг свернули и послали в архив. Выяснилось, якобы на территории, где планировалось строительство, проложены какие-то коммуникации. Почему это не выяснилось сразу, мы не знали. Мы работали больше года, и нашу работу отправили в мусорку.

И вот после этих двух неудачных попыток перевезти музей появляется новый проект.

Третья попытка. А как надо сделать? Инструкция для чиновников

— Я понимаю, с чем люди столкнутся, чтобы реализовать этот проект. Какими темпами будет идти работа. Сотрудников музея снова будут заставлять работать в стиле "еще вчера это должно было лечь на стол какому-то начальнику". И мне очень грустно из-за этого, — говорит Оксана.

Мы попросили ее составить инструкцию, которой следовало бы воспользоваться чиновникам, чтобы новая попытка стала наконец успешной.

Шаг 1. Спросить у сотрудников музея, какое здание им нужно

Для музея важно всё: локация, размер здания, из каких материалов оно будет построено, как будет зонировано помещение внутри, какой будет толщина стен, как будет положена проводка, какими будут окна, сколько их будет и какими будут меры безопасности на них и т.д. Все эти характеристики подробно прописаны в существующих музейных инструкциях.

— Спросите у сотрудников музея, что им нужно и чего им хочется. Какая площадь, какое оборудование? Спросите, не стоит ли отправить их на стажировку в соседнюю страну, где такие проекты уже были успешно реализованы. А если уже дошло дело до проекта, то должно идти постоянное сотрудничество архитектора с музейными сотрудниками, — говорит Оксана.

Шаг 2. Дать сотрудникам музея достаточно времени

Музейщикам снова придется не только думать над концепцией экспозиции, но даже выбирать мебель для внутренних помещений. "Сжатые сроки" здесь не подойдут, так как музей сейчас работает в условиях большого дефицита кадров.

Наша собеседница говорит, что громких увольнений в учреждении не было — людей отправляли на улицу тихо. Не продлевали контракты либо вызывали “на беседу”, после которой сотрудники иногда просто писали заявление на увольнение.

Здание Национального исторического музея на ул. Карла Маркса в Минске / creative commons

В результате отделы музея недоукомплектованы. Работа над проектом нового музея ляжет на молодых специалистов, которые только-только пришли на работу по распределению и не знают всех нюансов музейного дела.

Шаг 3. Позаботиться не только об экспозиции, но и о фондах

Когда речь идет о музейном здании, нужно помнить не только об обычных мерах безопасности — сигнализации и охране, недоступности здания для посторонних людей. Музейные экспонаты требуют безопасности и от внешних условий. Например, даже количество окон в здании должно быть учтено, ведь солнечные лучи очень плохо воздействуют на предметы и обычно в музее должно быть только искусственное освещение. Это нужно учитывать при планировании не только эскпозиционных залов, но и фондов, где хранится абсолютное большинство музейных коллекций. Именно из-за этого на фонды нужно обращать не меньше, а даже больше внимания.

Обычно фондовое здание находится недалеко от места, где размещается экспозиция. А многие музеи выбирают для размещения фондов то же здание, в котором выставляется экспозиция. Причина очевидна: предметы из фондов нужно транспортировать, а это всегда несет риск для их сохранности и дополнительные расходы из бюджета. К тому же единый музейный комплекс будет значительно упрощать коммуникацию между отделами и положительно влиять на общую работу музея.

Сегодня не только Исторический музей, но и музей Великой Отечественной войны находится в ситуации, когда фондовых помещений нет.

— Еще когда музей ВОВ размещался в своем прошлом здании, существовал проект отдельного депозитария для обоих музеев. Но он так и не был реализован. В результате музей ВОВ приспособил часть своих экспозиционных площадей под хранение предметов. То есть музей был вынужден выкручиваться из тех условий, в которые их поставили чиновники, — говорит нам Оксана.

По ее мнению, такое отношение к фондам могло стать результатом непонимания Минкультом функции музея.

— Для Минкульта музей — это учреждение, которое должно работать и зарабатывать деньги. Их беспокоит только то, что видно в прессе: например, выставки. Но их никогда не интересовала сама суть музейной работы — откуда берутся экспонаты для выставок, где и как они хранятся и зачем это все вообще нужно. Они не понимают, что экспозиция — это только самая вершина айсберга под названием “музей”, а все самое сложное и важное находится не на виду.

Но не понимать — не страшно, страшно не задавать вопросов тем, кто понимает, не обращаться за консультациями к специалистам. И вот из-за отсутствия обратной связи между чиновниками и музейными сотрудниками создается ситуация, когда появляются проекты, которые изначально не соответствуют музейной действительности, но при этом музей вынужден их так или иначе выполнять.

Отдельный вопрос — идеология в музее

Александр Лукашенко сказал, что никакой политизации в музее быть не должно. А с ней — "никакого националистического или ура-патриотического перехлеста". Даже если никто не поверил, такие слова должны были понравиться. Наша собеседница говорит, что на деле в историческом музее любой страны такой подход попросту невозможен.

— Ведь любой музей, и особенно исторический музей, имеет сильную идеологическую составляющую. После 2020 года в экспозицию нашего музея внесли много изменений. Поубирали изображения "Погони", максимально подчистили упоминания об общей истории с Польшей, о Речи Посполитой.

Например, у нас была очень красивая экспозиция “Геральдика”, на которой экспонировались портреты Радзивиллов. Это все тоже убрали. И теперь показывается, какими хорошими друзьями мы всегда были с Россией.

Ранее история Беларуси через музейную экспозицию рассказывалась более объективно.

До 2020 года экспозиция была довольно статичной, и таких резких изменений не делали. Максимальные перемены — новое художественное оформление залов и обновление экспозиционного оборудования, но концепция и предметы остались те же. То есть просто поменяли "обложку" на более привлекательную.

Иногда сотрудники могли делать даже очень смелые по нынешним временам выставки — например, посвященные истории БНР. Сейчас в Историческом музее такое невозможно.

Тут мог быть музей

На днях о том, что здание Следственного комитета когда-то мог занять музей, узнал Денис. Ему довелось побывать в СК на допросе. Вот его размышления:

— Еще тогда мне подумалось, что этот комплекс больше подходит для какого-то театра или музея: красивый снаружи, расположенный в хорошем районе, рядом парк. Но в этих красивых зданиях люди занимаются тем, что останавливают время. Наше время, время моего поколения, которое могло бы воспитывать детей в красоте.

Я тогда сидел на допросе и не знал, что здесь мог бы быть музей. Но меня не покидала мысль, что все происходящее — это просто попытка остановить время для одного человека. И действительно, в музеях время останавливается!

Меня не допрашивали какие-то твари, хотя и были игры в хорошего и плохого полицейского, звучали намеки и плохо скрытые угрозы. Но мне кажется, что хотя бы хороший коп с большим удовольствием прошелся бы по этому зданию как посетитель музея, а не как следователь, — печально резюмирует Денис.