"Время доктора стоит дороже": почему врачи уезжают из Беларуси в Польшу

Этот разговор с белорусским врачом, который год назад переехал в Польшу, состоялся ещё до закрытия границ. Ещё работали бары и рестораны, люди ходили друг к другу в гости и пили вино “назло коронавирусу”. 

Сегодня Варшава опустела. Люди живут и работают “в режиме ограничения социальных контактов”. В Беларуси же по-прежнему работают школы и университеты, театры и торговые центры. Поэтому фраза собеседника Еврорадио звучит настораживающе, если не сказать больше — зловеще: “Мы не очень хорошо знаем суть проблемы и что именно следует предпринять, чтобы с проблемой справиться, зато мы хорошо умеем докладывать о успехах и достижениях”.

Как в Польше выглядят отношения между врачом и его начальством, сколько времени уйдёт, чтобы получить работу? Как польский врач защищён на случай, если что-то пойдёт не так — и чем рискует его белорусский коллега? Много ли бюрократической работы приходится делать?  Об этом нам рассказал белорусский анестезиолог-реаниматолог с 27-летним стажем, сегодня работающий в Польше.

Еврорадио: В прошлом году в Польше протестовали физиотерапевты и лабораторные работники. А в 2018 году устраивали голодовку врачи-резиденты. Вообще, недовольство качеством системы здравоохранения в Польше довольно высокое — как у пациентов, так и врачей. Это действительно из-за того, что много проблем, или просто потому, что у людей есть возможность протестовать?

— Давайте возьмем такую страну, как Иран, мне довелось там поработать. Можно ли там протестовать? Скорее, нет — за это накажут. А в Польше — можно, что говорит о политической зрелости или демократических ценностях. Хочешь покричать? Иди, пожалуйста! Изменится ли что-нибудь? Неизвестно. Но протестовать можно. Так что  недовольство, скорее, не является индикатором глубины проблем в здравоохранении. Это о демократии.

Еврорадио: Почему вы переехали в Польшу?

— Это вопрос личного развития и зоны комфорта. Не всё, что есть в Беларуси, меня устраивало. У меня есть потребность к изменениям. Я знаю много врачей, которые, придя на какое-то место работы после университета, ничего другого не хотели. Даже перейти в соседнюю больницу — нет! Им там хорошо и, пожалуйста, не трогайте! Это о зоне комфорта. Человек становится винтиком в системе. Ничего нет в этом плохого, винтики нужны и должны надёжно работать. Но проходит лет пятнадцать, доктор добирается до руководящей должности и становится тормозом системы. Так происходит не всегда, но часто.

Медицинские знания движутся вперед огромными темпами, за ними непросто угнаться. Особенно учитывая значительный административный объем работы, который ложится на врача в Беларуси. Особенно на врача на руководящем посту. На собственное развитие времени и сил часто не остается. И главное — нет выбора, всё определяет администрация.

С другой стороны, переезд это очень жесткий выход из зоны комфорта, и при этом очень мощный стимул для личного развития. Это не обязательно эмиграция. Можно экспериментировать со стажировками, работой за границей и потом возвращаться, давая импульс тем, кто тебя окружает. Лично у меня потребность к внутреннему прогрессу всегда была, и возможно именно это явилось главным поводом для такого решения. Мне кажется, полезно сделать что-то подобное хотя бы несколько раз в жизни. Благодаря экзаменам, которые я сдал в Польше, расширился кругозор, в том числе профессиональный, есть время и желание развиваться. Важно также, что за работу очень часть благодарны и пациенты, и коллеги. Так что, 47 лет это, пожалуй, не поздно для подобного решения.
 

Халявы нет

Еврорадио: Мне приходилось разговаривать с врачами, которые пытались устроиться на работу в Польше, и они говорят о многоступенчатой сложной системе. Через что вам пришлось пройти?

— А через что приходится проходить белорусскому врачу каждый день на работе? Почему никто не спрашивает об этом? Например, эти ежедневные "пятиминутки"...

— Что с ними не так?

— Дело в том, что эти мероприятия просто лишние. И потому давайте попробуем поменять формулировку: не через что пришлось пройти, чтобы устроиться на работу в Польше, а что пришлось сделать для этого. Ничего сверхсложного в этом нет. Давайте начнем с того, что специалистов, которые приезжают работать в другую страну и способны работать сразу, очень мало. Если доктор всю жизнь работал в одной и той же операционной, досконально знаком с местной системой и уверенно ведет себя в нестандартной ситуации, то это не означает, что в другой системе, на другом языке с первого дня он покажет такую же эффективность. Речь, конечно же не о способности выполнить конкретную манипуляцию просто в незнакомых обстоятельствах, а о способности самостоятельно и полноценно работать в системе, которая устроена иначе. А ведь от этого зависит безопасность пациентов.

Конечно, если говорить об анестезиологии, то в ней все более остро, в амбулаторной медицине — не так остро, но тоже не просто. Большой поток пациентов требует быстрого и точного реагирования, и правила не получится выучить за один день. Поэтому длительная процедура адаптации иностранного доктора в Польше, как в любой другой стране, необходима. Прежде всего, для того, чтобы доктор смог принять систему и стать безопасной и эффективной её частью, и для того, чтобы система была уверена, что специалист соответствует её стандартам. 

Еврорадио: То есть процедура длинная? И сложная?

— Она выполнимая. Нужно сдать экзамен на знание польского медицинского языка. Второй, так называемый нострификационный экзамен призван ответить на вопрос: ваше образование соответствует образованию врача в Польше? Речь идет о базовом образовании, которое врач получает в университете. Это сложно, поскольку если у кого-то, например, 25 или больше лет стажа в педиатрии, то для подготовки к экзамену нужно заново выучить психиатрию, а также гинекологию, организацию здравоохранения и ещё много чего. Ведь за 25 лет в этих специальностях, во-первых, изменилось буквально всё, а во-вторых — это на польском языке. В русском медицинском языке часть терминологии заимствована из латинского, греческого, английского языков, а в польском медицинском этого заимствования почти нет, это не интернациональный язык. Это сложно, особенно вначале. Но это не невозможно, а как и все, что связано с развитием это требует усилий и времени. Но давайте не будем забывать, что ежедневная работа в Беларуси тоже требует усилий. Несомненно, меньших, но вопрос в том, куда каждый из нас направляет свои усилия и на что тратит время своей жизни.

Самое позитивное в этой истории то, что все эти экзамены очень освежают и позволяют понять, кто ты на самом деле. Мне нравится, что здесь нет халявы. В Беларуси квалификационные категории присваиваются фактически, за выслугу лет. Да, существуют экзамены, но, во-первых, вопросы известны заранее и их немного. Да, поверьте, 1000 вопросов это совсем не много! Во-вторых, почти всегда можно списать! А комиссия на устном экзамене очень аккуратно задает тебе вопросы. Так что не сдавших экзамен на квалификационную категорию в Беларуси очень мало — мне такие не встречались. Нострификационный экзамен в Польше с первого раза в лучшем случае сдает 40%. А экзамен стоит денег — около $600.

Еврорадио: После того, как вы сдали экзамены, вы сразу получили работу?

— (смеётся) Нет, конечно. Сдача экзаменов означает только то, что доктор соответствует уровню знаний, за который в университете дают диплом врача. Но умеет ли он работать? Есть примеры, когда нострификационный экзамен сдавали люди, почти не работавшие в практическом здравоохранении, но учившиеся в университете. Великолепная память, везение... И потом, повторяю — это не самый сложный экзамен. 

В Польше система последипломной подготовки медицинских кадров кардинально отличается от того что мы имеем в Беларуси. После 6 лет обучения, польский доктор проходит 13 месяцев последипломного стажа — это соответствует понятию "интернатура". В это время он прикасается к основным направлениям в медицине: психиатрии, акушерству, педиатрии, хирургии, терапии. Этот год даётся для того, чтобы молодой доктор понял, к чему он больше склонен. У врача со стажем после нострификации продолжительность этой интернатуры может быть короче, но избежать её вообще не получится. 

В процессе интернатуры польский врач выбирает специальность и в течение 4-6 лет становится анестезиологом, или хирургом, или нейрохирургом или кардиологом. Этот длительный этап в Польше называется "резидентурой" и, к сожалению, отсутствует в системе подготовки белорусских врачей. Во-первых, за 4-6 лет резидентуры врач созревает не только профессионально, но и ментально, чтобы принимать решения в отношения жизни, здоровья других людей. Согласитесь, в 30 лет человек является более зрелым, чем в 25. Во-вторых, система научит врача, как нужно поступать в тех или иных ситуациях и сделает его самостоятельным. В Беларуси этого нет, к сожалению. Формально через год [интернатура в Беларуси длится 12 месяцев. — Еврорадио] после университета из бывшего студента должен получиться готовый специалист. Стандартный возраст к этому сроку — 24-25 лет. И случаи, когда на такого молодого доктора возлагается ответственность, которая ему просто не по силам, были, есть и будут. Оттого, что мы делаем вид, будто этой проблемы не существует, меньше она не становится. Более зрелая система подготовки в Польше выпускает более подготовленных к самостоятельной работе специалистов.

В том числе и благодаря такой системе подготовки здравоохранение в Польше выглядит более равномерным по сравнению с Беларусью. В Беларуси есть очень много хороших высокотехнологичных центров, где выполняются операции высочайшего уровня сложности. Но если говорить о районном и даже областном звене, возникают сомнения. Смогут ли где-нибудь в отдаленном районе также эффективно как в научно-практическом центре республиканского значения поступить с пациентом в случае инфаркта?

Еврорадио: Вы хотите сказать, что в каком-нибудь Августове (небольшой райцентр в Польше) это сделают так же, как в Варшавской больнице?

— В том-то и дело, что да! Потому что в Августове есть всё, что нужно, а если чего-то нет, есть транспорт, включая авиатранспорт. У меня нет желания идеализировать ситуацию — в польской медицине хватает проблем, но система оказания помощи развита более равномерно. В Беларуси есть просто невероятные достижения, но они, как мне представляется, не касаются всей Беларуси. 

Еврорадио: Между прочим, в Польше сами поляки не лучшим образом отзываются о государственных поликлиниках. К какому-нибудь “узкому” специалисту нужно несколько месяцев простоять в очереди. И это ещё неплохо.

— Назовите мне хотя бы одну страну, где все граждане довольны системой здравоохранения. В Польше есть проблемы с кадрами, и поэтому время ожидания консультации специалиста в государственной системе может быть длительным. При этом платная консультация будет доступна немедленно и на высоком уровне. Медицина, особенно сегодня, не может быть бесплатной — это очень дорого. 

Разрешённое хамство

Еврорадио: Правильно я понимаю, по вашим словам, получается, что польский врач более самостоятелен, чем белорусский? 

— Если говорить о Беларуси, то я бы хотел сказать, что это моя страна, которую я люблю и в которой произошло все самое важное в моей жизни. И, конечно же, никаких эпитетов о вечно зеленых помидорах — мне хотелось бы говорить о Беларуси только хорошее. Но с системой здравоохранения вышло ментальное несоответствие и разочарование. При внешних изменениях к лучшему в большинстве сфер жизни — ведь в 2005 году стало намного лучше, по сравнению с 1995 годом — в ней осталось нечто, что не меняется и то, что не устраивает лично меня. При этом большинство окружающих меня людей, вероятно, с происходящим согласны — работают же они... Стало быть, со мной что-то не так. Не исключено, что кому-то ещё всё это не нравится, но с возрастом я настолько перестал совпадать с некоторыми явлениями, что работать в белорусской системе у меня уже не получится.

Речь не о зарплате, контрактах или высокотехнологичных вмешательствах, или даже образовании. Например, для меня неприемлемо хамское поведение. А оно допустимо в обществе, допустимо по отношению к врачу, и, опасаюсь этого слова, общепринято между начальниками и подчиненными. Мы все люди и имеем право кого-то не уважать, но вести мы должны себя, так как должен вести себя человек с высшим образованием. Оскорбительное поведение не является чем-то допустимым в медицине.

Еврорадио: Этого в Беларуси много?

— Этого достаточно. Достаточно уже того, что это просто имеет место. Оскорбления разрешены, причем разрешены на публичном уровне и в тех учреждениях, где мне доводилось работать, не являются случаями единичными. Это повседневность, и этого достаточно, чтобы с этим не смириться. 

В Польше я с этим — может быть, пока — ни разу не столкнулся и не наблюдал. Здесь культивируется уважительное отношение в здравоохранении, как между коллегами, так и со стороны пациентов. Здесь гораздо больше уважают личное пространство. Например, звонок по мобильному в выходной возможен, но он будет вежливо упрежден смской. А публичное обращение в присутствии подчиненных на повышенных тонах и на "ты" трудно себе представить. 

А еще двойные стандарты в Беларуси. Например, существование когда-то четвертого управления Министерства здравоохранения, которое сейчас, через много этапов трансформировалось в красивый Республиканский клинический центр Управления делами президента — это что? Да-да, мы конечно слышали, что это для народа, но, очевидно, что для народа — во вторую очередь. А в первую — для правительства, то есть для слуг народа. Или, например, если один из родителей пациента работает в сфере, приближенной к руководству чего-то важного — правительства, КГБ, МВД, и т.д., — то его ребенок получит помощь вне очереди, с повышенным вниманием и контролем. Все знают, что это так, и никто не удивляется. Однако, если посмотреть на это совсем со стороны — так это же и есть коррупция! Особое положение в одной сфере даёт преимущества в других.

Отсутствие жалоб — лучшая награда

Еврорадио: Польская система здравоохранения прозрачнее? Там врача может отказаться “повышать внимание”?

— Ещё одно явление в Беларуси — правовая незащищенность врача. Наблюдаю за этим давно. Этого становится больше, оно приобретает многоуровневую характеристику. Во-первых, существует мнение, что лучшим способом влиять на качество работы медработника является наказание — лишение премии, например. Не поверите, но это применяется для профилактики осложнений у пациентов! И, если проследить цепочку, именно депремирование — часто главный инструмент повышения качества работы в государственных учреждениях. 

Во-вторых, если пациент написал жалобу, пусть она будет необоснованной и безграмотной, но она должна быть удовлетворена. То есть удовлетворенным должен остаться её автор. И, как ни странно для меня, речь не идёт о том, чтобы обстоятельства, в связи с которыми написана жалоба, каким-то образом улучшились. Обычно подразумевается наказание “виновника”, то есть врача. Таким образом, наилучшие интенции, высокий профессионализм врача могут в случае осложнения (это явление неизбежно в медицине) привести к наказанию. Система здравоохранения в Беларуси чаще всего врача от подобного произвола не защищает.

Еврорадио: А в Польше?

— В Польше врач, который не выполняет инвазивных манипуляций, застрахован гражданской ответственностью перед пациентом на 70 тысяч евро. Если в результате обследования или лечения нечто непредвиденное произошло, и потребуется компенсация, то в пределах этой суммы она будет покрыта за счёт страховой компании. Но главное — доктор будет продолжать работать, делая добрые дела. Если же доктор оперирует, то страховая сумма многократно увеличивается. А в Беларуси доктор в случае врачебной ошибки (которая чаще всего не дифференцируется, а ведь это может быть осложнение или побочное действие от лекарственного препарата или лечебного действия и т.д.) может просто лишиться свободы! В Польше существует система, которая юридически защищает врача, в Беларуси — нет. 

Странное следствие этого явления — в Беларуси почти не встречается осложнений! Врачебные ошибки — редкость! Если что-то можно скрыть — даже от себя самого, или внутри своего родного отделения — это скрывается.

Статистика внутрибольничных инфекций, хирургических осложнений существенно отличается от мировой. Как вы думаете, почему? Потому что такой статистики в реальности не существует! Как вы думаете, что за этим следует? А вот что — мы не очень хорошо знаем суть проблемы и что именно следует предпринять, чтобы с проблемой справиться, зато мы хорошо умеем докладывать о успехах и достижениях.

Все перечисленные явления (список можно продолжить) связаны между собой: нет юридической защиты, значит, нет права на ошибку, и, следовательно, отсутствие жалоб — лучшая награда за наш труд. Вместо решения проблем все сводится к выяснению того, кто виноват и как наказать. Один мой знакомый врач из соседней с нами страны как-то сказал, что система здравоохранения Беларуси приобретает всё более пенитенциарный характер. Очень жаль, но похоже, что это так.

Еврорадио: Вы говорили об административной нагрузке на белорусского врача, но польские врачи также очень жалуются на бюрократию.

— Здесь бюрократия? Конечно, имеется. Таков сейчас мир. Например, оформление документов на специализацию занимает уж очень много времени. Но, например, чтобы в Польше подготовить выписку из истории болезни при выписке пациента из больницы, врач пишет короткую записку в электронной истории болезни. Для польского врача — это 5-10% времени на подготовку документа по сравнению с белорусским вариантом. Секретарь формирует документ и, в стандартных случаях, от секретаря пациент его и получает. Это не означает, что пациент с врачом не может пообщаться. Скорее, наоборот. Просто врач тратит значительно меньше времени на рутину, которую может выполнить кто-то другой. Время доктора стоит дороже, и расходовать его на формальности нерационально. Секретарь отправляет заявку на лекарства и расходные материалы. Трудно представить, чтобы польский доктор тратил свое время на закупки оборудования, медикаментов и т.д. А в Беларуси сложилась такая практика — врача назначают экспертом при закупке оборудования.

Деловое партнерство

— Сколько времени у вас займёт получение специализации?

— Пять месяцев — вместо пяти лет. Потому что у меня большой стаж, неплохое резюме.

— То есть всё-таки индивидуальный подход существует?

— Конечно. Ну и само по себе ничего не делается — нужно подготовить документы, нужно себя представить

— Каков средний уровень зарплаты врача в Польше?

— Доктор может себе позволить работать, не надрываясь, за 3-4 тысячи евро. Это очень скромно по меркам Евросоюза. Но вполне прилично для Польши. Система приема на работу очень отличается от того, что имеет место в Беларуси. Всегда есть взаимный интерес работника и работодателя. В Польше отношение выстраиваются по принципу делового партнерства — это бизнес. Врач — индивидуальный предприниматель, имея соответствующие лицензии, страховку и др., предлагает учреждению здравоохранения свои услуги. Здесь можно договариваться о размере заработной платы и о графике работы значительно свободнее, чем можно было представить. Стоимость часа работы может очень отличаться в рабочие, выходные и праздничные дни, но об этом нужно договариваться в момент заключения контракта.

Здесь нет премий и их лишения. Определенное число часов в год доктор обязан посвятить повышению квалификации, и обычно это стоит денег. В сравнении с Беларусью здесь действительно партнерские отношения между работником, учреждением и системой здравоохранения. Местные доктора позволяют себе работать в Швеции, Норвегии и Великобритании, параллельно работая в Польше, поскольку польское образование позволяет работать в других странах Европы, что не может не отражаться на уровне местного здравоохранения. Но, пожалуйста, без иллюзий — в Польше тоже немало проблем. Одна из главных — дефицит кадров.

О коронавирусе поговорим через год 

Еврорадио: Можно ли судить об эффективности системы здравоохранения государства по тому, как она реагирует на эпидемии?

— Скорее нет. Об эффективности системы здравоохранения можно судить по младенческой смертности, по сердечно-сосудистым заболеваниям. Есть и другие важные показатели. Эпидемия — это неожиданная, экстренная ситуация. Она не является стандартной ни для какой системы здравоохранения и поэтому не может отражать её эффективности. Это как поезд, который сошел с рельсов: можно ли оценивать в такой ситуации качество подготовки экстренных служб, которые занимаются ликвидацией последствий? Нет, конечно! Множество факторов влияют: где это случилось, насколько доступен район катастрофы и т.д.

Эпидемия, особенно нового, неизвестного ранее заболевания — это то, к чему нельзя подготовиться хорошо. Сколько унесла жизней эпидемия чумы? А эпидемия "испанки"? А были ли готовы системы здравоохранения к распространению ВИЧ-инфекции?.. Нет! Но сегодня ВИЧ контролируется, чума встречается спорадически, и с гриппом дела значительно лучше, чем в 1918 году. Хотите поговорить об эпидемии коронавируса? Давайте встретимся через год. Вот тогда можно будет обсуждать эффективность того или иного действия системы. Причем дело здесь не только в здравоохранении. 

Чтобы следить за важными новостями, подпишитесь на канал Еврорадио в Telegram.

Мы каждый день публикуем видео о жизни в Беларуси на Youtube-канале. Подписаться можно тут.