Еўрарадыё публікуе вершы вакаліста Botanic Project, якія ён піша за кратамі
Вакаліст маладзечанскага гурта Botanic Project Клім Малажавы, якога асудзілі за распаўсюджванне наркотыкаў, дасылае з-за кратаў свае вершы.
“Як бы не ламаў лёс, але сілы для творчасці застаюцца, — кажа другі вакаліст калектыву Андрэй Багамолаў. — Клім не здаецца, трымаецца, і перадае ўсім прывітанні! А піша ён сапраўды шмат. Я нават не паспяваю публікаваць часам. З кожным лістом па 3-4 вершы. Я цяпер думаю нават выдаць яго вершы, вяду перамовы з Масквой. Так што, можа, у якім зборніку, ці асобнай кніга атрымаецца выдаць”.
Гэтыя вершы наўрад ці будуць пакладзеныя на музыку і выкарыстаныя для наступных альбомаў Botanic Project. Тым больш, што Клім асобна піша і тэксты для песень, але іх пакуль мала дасылаў.
“Раней мы пісалі песні ў залежнасці ад сітуацыі: Клім піша тэкст, я музыку, ці я прынясу музыку, Клім на яе тэкст напіша, часам я пісаў тэкст, а Клім музыку…, — працягвае Андрэй Багамолаў. — Ну а цяпер ён мне даслаў пару песень, ну як… у тэкставым выглядзе. Падпісаў там… ну, гэта такія музыканцкія ўнутраныя рэчы, кшталту “сярэдняя частка будзе, падобна зробленая, як у той песні, тут будзе такі рытм і гэтак далей. Я думаю, што ў яго галаве гэта ўжо песні, але ён жа не можа іх напець і даслаць. Таму пакуль складваю ў шуфляду на будучыню”.
Кліма асудзілі на дзевяць гадоў калоніі ўзмоцненага рэжыму з канфіскацыяй маёмасці. Але дагэтуль музыка чакае размеркавання і знаходзіцца ў СІЗА. “Столькі людзей насаджалі, што няма месца ў калоніі”, — з усмешкай каментуе Андрэй Багамолаў.
14 лютага чакаецца перагляд справы Кліма ў Мінскім абласным судзе. Адзінае, на што спадзяюцца блізкія Кліма, што атрымаецца перакваліфікаваць справу з трэцяй часткі артыкула № 328 крымінальнага кодэкса РБ на першую, то бок на “незаконную, без мэты збыту, пакупку, захоўванне, перасылку наркатычных сродкаў”. Бо доказаў таго, што Клім стала распаўсюджваў наркотыкі, амаль не было.
За месяц, які мінуў з абвяшчэння прысуду, Клім даслаў каля дваццаці вершаў, Еўрарадыё публікуе некаторыя з іх:
Суд
Под куполом мещанских дум
Я был до рвоты избалован,
Задел когда-то пару струн
И стал их песней заколдован.
Рубил с плеча нехваткой знаний,
Кричал о том, что все равны.
Теперь надолго я в изгнании -
Заблудший пёс родной страны.
Сгорел до тла мой отчий дом,
И мама с батей на чужбине
В сердцах жалеют о былом,
Тоскуют о пропащем сыне.
А я бреду по бездорожью
В надежде лиру отыскать,
Но каждый след пропитан ложью,
В которой так легко пропасть.
Зацвёл мой сад, невесел голос,
Притих салют больших побед.
И сладостно играет родас
Мелодию прошедших лет.
В глубинах томного желания
Под взорами воздушных тел,
Покинув пошлое сознание,
Я в зазеркалье улетел.
Пузатый следователь пишет,
Вернув меня из забытья:
Курил и угощал гашишем -
Особо тяжкая статья.
Судья читает приговор,
Печать привычно лезет в лапу.
Системный раб, казённый вор
Украл у дочки моей папу.
Сон
Приснил облезлые качели,
Свой старый дом на пустыре,
Как беззаботно шли недели
И всё сияло на заре.
В лесу потрескивали сосны,
Смотрели гордо тополя.
На речке заплетала косы,
Смеясь, любимая моя.
Позвала бабушка на ужин,
Дымится башня из блинов.
Качу велосипед по лужам
Мимо калиток и дворов.
Бабуля спрятала от внука
Свои уставшие глаза,
Ей всё мерещилась разлука
И свет крадущая коса.
Я улыбался безучастно
Её молитвам и слезам,
Но посещал костёл с ней часто,
Накапав на душу бальзам.
Ещё жива моя старушка,
Всё так же ходит на поклон.
Давно осунулась избушка,
И режет воздух каждый стон.
Приснилась мамина улыбка
И чувство юмора отца.
Как жаль, что сказочная рыбка
Смахнуть не сможет пыль с крыльца.
Я взял их за руки небрежно,
Повёл с собой в казённый дом,
Сказал, что здесь живёт надежда
Сильней, чем в храме золотом.
Просил не плакать понапрасну
И отвернуться от тоски.
В моей борьбе одно ужасно:
Не смочь отмыть свои грехи.
Увидел брата дух отважный,
Кричащий: к солнцу повернись!
И если даже будет страшно
Под лай системы не прогнись.
Изведав трудную минуту,
Я не жалею ни о чём.
Разбив о камень волчью смуту,
Ты поддержал меня плечом.
Приснились искренние песни
И рядом верный лучший друг.
Как мы обманывались вместе,
Не замечая всё вокруг.
Как говорили всем: ребята,
Вы что-то делайте не так.
Но было только нам понятно,
Как воет правда на листах.
Семья приснилась мне под утро,
Родные, дочка и жена.
В руках у каждой незабудка
И сила, на двоих одна.
Вас ждал когда-то у порога
Поганый муж, плохой отец.
Молю исправить всё у Бога,
Дождаться любящих сердец.
Проснулся в проклятой темнице,
Упал неверный, тусклый свет.
В пылу подписаны страницы:
На веки ваш, живой поэт.
Осколки снов
Хмельной надеждой дышит воздух
За хворью тёмных облаков.
Там дивный старец держит посох
В дремотном свете светлячков.
Хрустальный мир, осколки снов…
Я стал немедленно богат,
Когда оставил в небе ров
Могучим заревом закат.
Я был и есть, и буду тоже,
Гонимый ветром ледяным.
Нелепый шрам на вечной коже
Во мраке блеском золотым.
Пресна без музы жизнь творца,
Как пруд без рыбы, ночь без звёзд…
В оттенках бледного лица
Неумолим духовный рост.
Останься ждать, мой друг сердечный,
Наши мечты не расплескать.
Ещё мы будем девкам встречным
Ромашки в косы заплетать.
Храни мой сон, предвечный дух,
Ругай, но скорбь мою не трожь.
И пусть во время адских мук
Блеснёт на шее острый нож.
Беги, беги отсюда прочь,
Пока не кончится запал.
Оставь гореть слепую ночь
В плену потресканных зеркал.
Вот скотный двор, хромой закон,
Отвратно в судьбы промычал.
Всех непокорных ждёт загон,
Души отверженной причал.
Мы
Этот мир стал чужим поневоле,
Не зовёт долгожданная высь.
И берёзы в весенней обнове
Больше сок не давать поклялись.
Белый аист грустит у дороги,
Вьётся ворон над павшим гнездом.
И у птиц будут спрашивать Боги
Числа праведных взмахов крылом.
Незабвенные, верные строки,
Успокойте тревоги мои,
Ведь у всех нас бывают пороки
И страницы несчастной любви.
Дули ветры в манящие дали,
Выли волки в палитры степей.
Мы вдвоём навсегда убегали
От постылой тоски этих дней.
И пусть снова шумят ураганы,
Вьюга стелет своё полотно,
Пробираясь сквозь снег и туманы,
Мы с тобой до конца заодно.
Назови меня нежно и ласково,
Обними, сразу станет теплей.
Я узрею крупицы прекрасного
В перламутровом цвете очей.
Напои меня песнями южными,
Закружи в танце горечь и грусть,
Пусть всегда будем каждому нужными,
Освещая отмеренный путь
Успокой моё сердце гулящее,
И прости, что понять не сумел.
Я в судьбы повороты пропащие
Лишь тебя увести не хотел.
Молитвы
Я видел, как вы молитесь Иисусу,
И слышал поступь ваших ног.
С рождения служить дурному вкусу
Не мог учить вас мудрый Бог.
Не мог он слушать плачь безвольный
Готовых плети все стерпеть,
Нашедших блеск путей окольных
Не удосужился б согреть.
Я помню, как вы против воли
Закрыли мёртвые глаза.
И превратилась в каплю крови
Его последняя слеза.
Не мог он ждать убитых горем,
Себя жалеющих всерьёз.
Не стал бы брать снующих строем
В страну зари хрустальных грёз.
Для вас, невежды, крик безумных
Не зря так яростно звучит.
Единый ритм сердец чугунных
Без лишних слов угомонит.
Хрипящий пульс гниющей раны,
Коварный блеск крысиных глаз.
Солдаты тьмы возводят храмы.
Слепому стаду новый спас.
Кали-Юга
Я видел все чужие страны
В зеркальном облике своей,
Как заполняла гноем раны
Одна и та же горсть людей.
Покрылась братская могила
Безумной пылью вековой.
Поверь, земля нас не простила –
За всё ответим головой.
Бегут уставшие минуты,
Роняя мёртвые следы.
Мы все живём во время смуты,
В конце эпохи, у черты.
Хранитель тайны сновидений,
Создатель матрицы любви,
Пора менять местами звенья
В ходу испорченной цепи.
Твой лабиринт – моя отрада,
Клеймо для своры дикарей,
Согреет каждая преграда
Палитрой праведных лучей.
Дрожите, черти, путь мой волен,
Пускай закован я и слаб.
Ваш тёмный мир фатально болен,
В нём каждый сука, зверь и раб.
В крови по локоть ваши руки,
Вином изъедены сердца.
Садятся души, словно мухи,
На кожу спящего творца.
Никто не спросит у народа,
Когда и кем он покорён.
Грядёт безличная свобода,
Конец измученных времён.
Деревня
Не обвиняй меня в печали,
Не смей кормить глухую грусть.
Моя душа опять в начале,
Бесстрастно ищет верный путь.
Приснилась улица из детства,
Одноэтажный старый дом.
Не отыскать милее места,
Я лишь ему дарю поклон.
Бабуля шепчет у порога,
Как было страшно на войне.
Как поклонялись, вместо Бога,
Навеки проклятой стране.
Я говорил тогда серьёзно:
«Не надо, бабушка, не плачь.
Ведь повернуть ещё не поздно
Эти колёса неудач».
Пройдут года, и я заплачу
В опустошающей тоске.
Всю жизнь держал за хвост удачу –
Осталось пёрышко в руке.
Слепая, мёртвая отчизна,
За что ты так строга со мной?
Пропащий сын патриотизма
В родном краю искал покой.
Давно не приезжал в деревню,
Уже не помню почему.
Я посвятил года отребью
Меня уведшему ко дну.
Винить во всём судьбу не смею,
Пусть лодку носит по реке.
Наш мир давно подобен змею,
А мы лишь яд на языке.
