Пачаўся збор грошай на выданне правакацыйных мемуараў бізнэсоўца Пятра Марцава
У Беларусі выдаецца кніга мемуараў бізнэсоўца і выдаўца Пятра Марцава, заснавальніка газет "БДГ" і "Имя". Кніга, якую выпускае галоўны рэдактар інтэрнэт-часопіса kyky.org Саша Раманава, называецца "Асцярожна, Марцаў!".
Паводле свайго жанру, як кажа складальніца мемуараў, кніга атрымалася дэтэктыўнай. Яна напісаная простай гутарковай мовай, без філасофскіх развагаў, але з жартамі, моцнымі слоўцамі і вялікай колькасцю дыялогаў.
25 траўня на сайце Ulej стартавала краўдфандынгавая кампанія кнігі "Асцярожна, Марцаў!".
Зрабіць папярэднюю замову кнігі разам з фірмовай закладкай можна за 250 тысяч рублёў. Усе, хто аформіў папярэднюю замову, атрымаюць гатовую кнігу да канца 2016 года.
Пётр Марцаў — вядомы журналіст і выдавец. Ён памёр у 2014 годзе ва ўзросце 52 гадоў ад вострага лейкозу.
Фрагменты з кнігі:
О городе Минске и его памятниках
Это было в конце 60-х. Люк танка возле Дома офицеров изначально не был заварен. Военная машина была абсолютно доступна для игр, внутри висели какие-то обрывки проводов, торчала ржавая ручка, очень интересная: круглая, как на жерновах. Мы с Димой и Андреем залезли в этот танк и стали крутить ручку, пока башня с дулом не развернулась в сторону Центрального комитета коммунистической партии. На следующий день по близлежащим школам (а это школы No2 и No4) пошли милиционеры — видимо, какой-то «цэковский» начальник выглянул в окно и заметил направленное на него дуло. По этому поводу было организовано целое расследование, и меня кто-то заложил…
О советской журналистике
Савелий Павлов меня никогда не любил. Он не хотел, чтобы его дочь связывалась со мной, и запрещал нам встречаться. В моем детстве у нас были перепалки из серии: «Чего ты к моей дочке цепляешься?» — «Я не цепляюсь, она сама хочет». После моей заметки про Куропаты Павлов вызвал меня в ЦК и сразу начал орать:
— Щенок, твою мать, пишешь всякое говно! Обложил весь ЦК компартии Беларуси, обосрал республику! — кричал он по-свойски, потому что знал меня с детства.
А я запарился, забыл, что нахожусь в ЦК, и стал отвечать, как шпана во дворе:
— Ну а какого хрена вы народ разогнали? Газом полили! Я что, болван, чтобы меня дубинками мутузить?
Рядом стоял пожилой мужчина референт. Не знаю, сколько он в ЦК работал, наверное, еще Сталина помнил. Но такого текста в этих стенах он уж точно никогда в жизни не слышал. Чтобы какой-то журналист мог так ответить самому Павлову? Но я забыл, что мы в кабинете, а он партийный босс, поэтому отвечал так, будто он меня в подъезде встретил. Последовала пауза. Потом Павлов сказал:
— Вон! Чтобы я тебя больше не видел, — а когда я подошел к дверям, добавил: — И в журналистике тебе больше делать нечего.
О хулиганах Минска
Я абсолютно точно должен был сесть в тюрьму в 1977 году, когда состоялась та знаменитая драка на «Динамо». Мы дрались в скверике над стадионом. Он тогда был пустым и неухоженным, даже скамеек не было — отличное место, где можно было без проблем начать драку. Билось полсотни человек, причем по-жесткому. Я уже видел перед собой кастеты и велосипедные цепи, а потому взял коньки за лезвия и просто дрался коньками, сидя на ком-то и лупя по сторонам в беспамятстве. Тут меня сзади потянули. Я подумал, что это соратник товарища, на котором я сижу, и отмахнулся коньком назад — рассек лицо милиционеру. В пылу драки мы даже не заметили, что в сквер приехал наряд. Мое действие означало одно — нападение на лицо, находившееся при исполнении служебных обязанностей…
О личной жизни
Ее брат приехал к нам домой на Комсомольское озеро и с порога стрельнул в меня из охотничьего ружья. Представьте: звонок в дверь, я открываю, он толкает меня так, что я по коридору отлетаю на кухню — и стреляет. Разнес дверной косяк, и только после этого немного протрезвел, сел на пол и заплакал. Дело было днем, мамы дома не было. Только Оля стояла офигевшая, потому что все произошло мгновенно. Я отчетливо помню, как он сидел и плакал с ружьем в обнимку, а все вокруг было в дыму. Но это была удача! За выстрел и покушение на убийство полагается уголовная статья, он должен был сесть в тюрьму. Когда Оля это сообразила, она начала умолять:
— Петь, ты только ничего не делай. Не ходи в милицию, потому что его посадят!
Брат тоже сидел грустный, такой здоровый лось с двумя извилинами в голове. А я уже психологически оклемался:
— Оля, ну ты понимаешь, что после такой истории мы с тобой жить вместе не сможем?
— Да, понимаю.
— Тогда договоримся так: мы разводимся, ты уезжаешь, а я не подаю заявление в милицию.
О криминальных 90-х
Стрелки тех времен, как правило, проходили в чистом поле на шоссе возле леса. Все было как в кино: съезжались машины, из них выскакивали бандиты с автоматами. Я впервые увидел, как проходит сценарий бандитских стрелок: сначала на обсуждение предлагается общая ситуация. Потом вперед вышел Комиссар:
— Почему ты приехал один? Я говорю:
— Уполномоченный, потому и приехал. — Ты храбрый парень. Без охраны?
Я говорю: — Да.
На самом деле я не знал, что нужно с охраной, да и никакой охраны у меня на тот момент не было.
Но в этой банде нашлось несколько человек, которые сказали: — Мы его знаем. Он по малолетке рулил на Абиссинии.
Комиссар спрашивает: — Сейчас чем рулишь? — Ну, автомобилями.
